Государственная политика в процессе регулирования научно- технического прогресса России

"1) Прибыль (доход) и валютная выручка, получаемые предприятиями патентообладателями от использования изобретения в собственном производстве, а также от продажи на него лицензии, не подлежат налогообложению в течение 5 лет с даты начала использования изобретения или продажи лицензии в пределах срока действия патента.

2) Прибыль (доход) и валютная выручка, полученные предприятием от использования изобретения в результате покупки лицензии, не подлежат налогообложению в течение 5 лет с начала использования изобретения". Закон СССР от 31 мая 1991 г. № 2213-1 «Об изобретениях в СССР». Утвержден Постановлением Верховного Совета СССР от 31 мая 1991 г. Такого стимула для предприятий по внедрению изобретений не было ни в одной стране мира. Казалось бы, пришедшие к власти рыночные реформаторы должны были закрепить успех, пойти по линии дальнейшего стимулирования технического прогресса страны, тем более что в официальных декларациях резко осуждалась "косность" и "неповоротливость" советской системы стимулирования инноваций. На деле, однако, ситуация изменилась к худшему.

В Патентном Законе Российской Федерации, принятом 23 сентября 1992 года, оплата пошлины на экспертизу заявок и поддержания патентов в силе легла в основном на изобретателей - подход, который был отвергнут еще патентным законом 1924 года. Еще в 20-е годы прошлого века хорошо понимали, что многие изобретатели просто не в состоянии нести такие расходы в бедной, разоренной мировой и гражданскими войнами стране. Резкое ухудшение экономической и социальной ситуации в период рыночных реформ начала 90-х годов также не давало возможности изобретателям, многие из которых едва сводили концы с концами, оплачивать пошлину на экспертизу заявок.

Но главное было в отношении к накопленному за годы советской власти патентному фонду открытий и изобретений. Его можно было бы полностью сохранить, автоматически перерегистрировав в порядке преемственности все советские патенты, выданные на территории РСФСР, договорившись одновременно с другими странами СНГ, где возникли аналогичные проблемы. В это случае у государства оставался бы накопленный фонд открытий и изобретений, а у изобретателей и рационализаторов - свои патенты и авторские права. Однако от автоматической и бесплатной регистрации изобретений решили отказаться, хотя она отвечала как интересам государства, так и изобретателей. В соответствии с новым законодательством изобретатели и рационализаторы должны были сами перерегистрировать и заплатить за это. При этом саму процедуру регистрации сделали крайне усложненной, требующей затраты немалого времени и больший усилий. В результате ученые и изобретатели, материальное благосостояние которых сильно пострадало в ходе гайдаровских реформ, вынуждены были отказаться от регистрации своих же открытий и изобретений. Рыночные "прагматики" рассчитывали, что патенты и авторские права перейдут к отечественным предпринимателям, которые и воспользуются ими для развития своего бизнеса на передовой технической основе. Однако "бесхозные" патенты оказались в основном у зарубежных частных компаний, купивших их за бесценок или же просто присвоивших в условиях полной анархии и бесконтрольности, царившей в России в первые годы неолиберальных реформ.

В истории трудно найти пример, когда руководители страны сами подрывали и уничтожали ее интеллектуальный потенциал, бесплатно, по сути, передавая другим, отнюдь не дружественным государствам бесценные запасы технических открытий, изобретений и знаний.

До сих пор не урегулирован и вопрос о том, кому принадлежат права по авторскому свидетельству на изобретение, сделанному в период существования Советского Союза. В то же время положение о том, что основным владельцем и распорядителем авторского свидетельства на изобретение является государство, по существу, сохраняется. Учитывая, что аналогичная ситуация наблюдается и в других странах СНГ, необходимо принятие согласованных законодательных актов в рамках всего Содружества, однако эффективной работы в этом направлении пока не проводится.

Главным недостатком нынешнего законодательства, и в особенности Патентного закона РФ от 23 сентября 1992 года, является игнорирование в ряде существенных пунктов интересов изобретателей, творцов новой техники и технологий. Важный аспект рассматриваемой проблемы - право на изобретение, отношение к которому менялось на разных этапах. В патентных законах многих капиталистических стран патентное законодательство закрепляет исключительное право на изобретение за предприятием. В нашей стране в разные периоды применялись и разные подходы: сначала оно принадлежало частному лицу, изобретателю ( до 1931 года) , затем государству вплоть до распада Советского Союза ( 1991 г. ).

С начала рыночных реформ исключительное право на изобретение перестало принадлежать одной стороне, то ест быть монопольным. Новый порядок, действующий и до сих пор, формально учитывает интересы всех сторон - изобретателя, предприятия и государства. В действительности же, при возникновении конфликтных ситуаций трудно разобраться, кто реально является субъектом права. И от этого больше всего страдает именно изобретатель, статус которого законодательно не защищен. В большинстве стран Запада законы также больше работают на работодателя, но там расходы на патенты относительно невелики. Любой изобретатель может защитить свои интересы, в том числе и материально, тем более что судебные инстанции там менее зависимы от власти и связанных с ней влиятельных работодателей. В России же высокие пошлины на подачу заявки и поддержание патента вынуждают изобретателя, работающего подчас на голом энтузиазме, идти на поклон либо к предприятию, либо к государству, то есть, к тем же чиновникам, без чего он просто не сможет запатентовать изобретение, не говоря уже о его внедрении. Отсюда типичная ситуация, когда к изобретению "пристраиваются" руководители предприятия или вышестоящие чиновники. В России в заявке на патенты иногда насчитывается более 10, а иногда и до 20 авторов, чего нет в передовых странах, где патентом на изобретение, как правило, обладает лишь один человек, намного реже два, более же трех обладателей там практически не встречается.

Первоначально ст. 8 Закона закрепляла выдачу патента исключительно за работодателем. Однако поскольку это противоречило другим правоустанавливающим документам, в частности Указу Президента РФ № 863 и Постановлению правительства № 982 от 2 сентября 1999 года, закон был скорректирован, в него ввели статью, передававшую право на получение патента госзаказчику. Однако подобная корректировка ситуации, ущемляющей интересы изобретателя, ничего по сути не изменила, поскольку в роли госзаказчика может выступать и само предприятие. Но главное не в этом.

Во-первых, согласно Закону у автора нет возможности проконтролировать коммерческое использование своего патента и рассчитывать, таким образом, на получение соответствующего вознаграждения. А раз нет заинтересованности в помощи заказчику получать патент, то и сама необходимость такого получения может сойти на нет.

Во-вторых, предприятие Закон никак не обязывает оказывать помощь в оформлении заявки на патенты, а без привлечения разработчиков, как правило, с этого предприятия, изобретателю не под силу, а часто и не по средствам, грамотно оформить заявку.

Если учесть, что, как уже отмечалось выше, на изобретателя возлагается бремя оплаты пошлин за подачу и рассмотрение заявки на выдачу патента или поддержание его в силе, то отсутствие реальных стимулов у разработчика создавать новую технику и технологию станет очевидным. Нужна не бумажно-формальная, а реальная заинтересованность в этом изобретателей, без чего никакого серьезного сдвига в создании и внедрении инноваций не произойдет.

На практике, однако, наблюдается прямо противоположная тенденция, когда фискальный уклон в политике государства, вполне уместный, особенно при ухудшающейся ситуации для ряда экономических направлений, механически переносится на интеллектуальную деятельность, совершенно игнорируя ее специфику. Доходит иногда до курьезов. Так, в 2002 году Постановлением Правительства РФ размеры пошлин на выдачу патентов были подняты от 3-х до 50-ти раз, причем сделано это было в связи с возможным вступлением страны во Всемирную торговую организацию (ВТО). В настоящее время Россия уже является членом ВТО, в то же время высокие размеры пошлин сохраняются.

Явно несовершенен и предусмотренный в патентном Законе РФ механизм отчуждения автора от собственного изобретения. Так, согласно ст. 13 заявитель, являющийся автором изобретения, при подаче заявки на выдачу патента на изобретение может приложить к ее документам заявление о том, что в случае выдачи патента он обязуется передать исключительное право на изобретение (уступить патент) на условиях, соответствующих установившейся практике, лицу, первому изъявившему такое желание и уведомившему об этом патентообладателя и федеральный орган исполнительной власти по интеллектуальной собственности, - гражданину Российской Федерации или российскому юридическому лицу. При наличии такого заявления патентные пошлины, предусмотренные настоящим законом, в отношении заявки на изобретение и патента, выданного по такой заявке, не взимаются.

Начать с того, что "сложившаяся практика" переуступки патентов в России только формируется, что дает возможность осуществить такую операцию за небольшие по сравнению с эффектом от реализации деньги, и это, естественно, отнюдь не в интересах автора изобретения. Тем более что обязанность передать патент первому, кто изъявит такое желание, лишает автора возможности повысить цену на свое изобретение. Поскольку в законе не предусматриваются дальнейшие процедуры после его продажи, то изобретатель фактически полностью теряет на него права.

Положение о передаче патента первому изъявившему такое желание лицу предоставляет возможность захвата исключительно права на любое изобретение теми, кто преследует сомнительные цели или выполняет поручение иностранных фирм и структур. Оговорка в тексте Закона о том, что приобретателем может быть только "российский гражданин или юридическое лицо", на практике легко обходится, что ведет к потере ценных изобретений, вывозимых за рубеж, с утратой Российской Федерацией права на использование изобретения на территории страны.

Учитывая также, что изобретатели часто не имеют возможности оплатить пошлину за патент, не желая или не успевая в то же время при подаче заявления уступить его первому изъявившему желание лицу, они вообще могут не получить такой патент. Конечно, выход в этом случае остается - обратиться за помощью к состоятельным лицам, но они, естественно, продиктуют ему свои условия, как это часто происходит в реальной жизни.

Нуждается также в уточнении и конкретизации понятие "служебное изобретение" (полезная модель, промышленный образец), которое часто применяется в российском законодательстве, включая и патентный закон. Прежде всего, здесь должны быть учтены интересы автора изобретения. А поскольку изобретение может быть сделано работником в служебное время и с помощью принадлежащих работодателю оборудования, техники и материалов, более четко следует сформулировать и интересы работодателя.

Нестыковки и коллизии, дающие простор для различных толкований, а то и противоречащие друг другу нормы можно найти в любом законодательстве, тем более, когда это касается интеллектуальной собственности, юридические аспекты которой в России стали прорабатываться сравнительно недавно. Нынешнее российское патентное законодательство, как показано выше, не исключение. Процесс его совершенствования вполне естественное и нормальное дело, однако, чтобы реально направить его на ускорение инновационного процесса, надо, во-первых, обеспечить в нем приоритет изобретателей, творцов новой техники, и, во-вторых, учитывать достигнутый уровень развития страны и ее национальные особенности. Пока же этого нет. Более того, патентный закон в ряде его положений противоречит другим законодательным актам, касающимся интеллектуальной собственности, в частности Закону РФ "Об Авторском праве и смежных правах". Согласно Закону, авторские права на произведения науки, литературы или искусства возникают уже по самому по факту их создания, для возникновения авторских прав здесь не нужна никакая регистрация. Права же на "техническое произведение" необходимо почему-то регистрировать, да еще платить за это пошлину патентному ведомству.

Логика подобного подхода, мягко говоря, вызывает недоумение. В конце концов государственные органы исполнительской власти, занимающиеся вопросами интеллектуальной собственности и финансируемые за счет налогоплательщиков, для того и существуют, чтобы помогать творцам новой техники. Вместо этого их заставляют платить за созданные изобретения и новые технологии, взимая дополнительную плату, по существу, те же налоги. Учитывая, что многие изобретатели и рационализаторы в силу своего незавидного материального положения, да еще в условиях падения реальных доходов из-за экономического спада, не в состоянии этого сделать, невольно напрашивается сравнение с курицей, которую убивают, несмотря на то, что она несет золотые яйца. Получая мизерные средства за оплату патентов, государство в конечном счете теряет огромные деньги, которые может дать внедрение даже одного из изобретений.

Абсурдность подобной ситуации давно уже поняли в высокоразвитых государствах, где стараются снять все барьеры, мешающие такому внедрению. Согласно, например, статистике США, в этой стране из тысячи изобретений только восемь дают большую прибыль, и, тем не менее, американские власти не уменьшали финансирование изобретательского дела. Там уже давно убедились в том, что размеры прибыли даже от одного такого изобретения многократно компенсируют все расходы на эти цели.

Как раз такие аспекты зарубежного опыта и следует использовать в формировании и развитии отечественного законодательства. Однако в нем укореняются другие его нормы, игнорирующие специфику развития страны. Так, согласно действующему российскому патентному законодательству в нем закреплено право работодателя на получение патента на изобретение, созданного работником (автором) в связи с выполнением своих трудовых обязанностей или конкретного задания работодателя. Такое право действительно закреплено в законодательстве многих зарубежных стран. В России, однако, работник и так находится в полной, иногда кабальной зависимости от работодателя, усугублять ее еще и в сфере изобретательства вряд ли оправдано.

В западных странах, где на долю малого и среднего предпринимательство, приходится в отличие от России преобладающая часть инноваций, его интересы достаточно надежно защищены, в том числе и эффективно действующей системой разделения властей. В России же этого нет, практически все подмял под себя олигархический капитал, антимонопольное законодательство работает слабо, что же касается судебной системы, которая среди прочих ее функций должна выносить справедливые решения по конфликтам, связанным с изобретательским делом, то ее независимость от влиятельных сил, прежде всего, естественно, от властных структур, весьма условна. В такой ситуации вряд ли оправдано "под копирку" переносить в нашу страну правовые нормы, общепринятые в передовых странах.

Изобретения и полезные модели создаются в силу способностей и желания работника, его умения творчески мыслить и создавать новое, что не фиксируется ни в профсоюзном уставе, ни в коллективных или индивидуальных договорах. Работодатель не имеет к этому прямого отношения и потому не должен обладать, по крайней мере, исключительными авторскими правами на изобретение. Решение надо искать на почве согласования интересов работника и работодателя, но с учетом приоритета изобретателя, в противном случае реального стимула к разработке технических инноваций у него не возникнет.

В советское время на пути разработки и внедрения открытий и изобретений стояли административно-бюрократические барьеры. Рыночные реформы были призваны убрать их и улучшить положение инноваторов, обеспечив необходимую свободу творчества и справедливую оценку труда. На практике же произошло резкое ухудшение ситуации. К старым административно-бюрократическим препонам, которые стали даже еще жестче, добавились новые, связанные с рыночными отношениями. Перекинувшись на сферу приватизации предприятий, рыночная стихия резко затормозила разработку и внедрение высоких технологий. Массовый характер стал приобретать выезд за рубеж ученых и изобретателей, не получивших возможности реализовать свои идеи и получить достойный уровень обеспечения себя и своей семьи в родной стране. Не стремится заниматься разработкой новой техники и технологий и молодежь, хотя по государственной линии в последнее время и предпринимаются шаги в этом направлении. Пока поднять престиж ученых и изобретателей не удается, в недостаточной степени задействованы здесь и материальные стимулы.

Отсутствие сколько-нибудь надежных гарантий защиты авторских прав изобретателей и ученых неизбежно оборачивается замедлением темпов разработки и внедрения инноваций. Согласно статистическим данным, регистрация изобретений с 1991 по 1996 гг. (за 5 лет) снизилась в 4 раза, а по сравнению с 1981 годом - в 5 раз. Тенденция резкого спада выдачи патентов способствовала почти полной ликвидации патентных отделов на большинстве предприятий, а также во всех учебных заведениях, которые и без того оказались в тяжелейшей ситуации. Для сравнения: в США количество патентов на изобретения за это же время резко возросло в полтора раза и выросло в 1999 году до 151333. В России же произошло и вполне ожидаемое в такой ситуации снижение внедрения в промышленность новых научно-технических разработок, что вызвало обвальное снижение инновационной активности.

Подобное же положение, несмотря на принимаемые на правительственном и министерско-ведомственном уровне решения, сохраняется до сих пор. К важнейшим результатам научных исследований и разработок относят патентную статистику - создание, патентование изобретений и полезных моделей. Компаративный анализ статистических данных о патентной активности в России свидетельствует о ее серьезном отставании от мировых лидеров по числу полученных заявок.

Положение мало улучшилось и со вступлением в силу с 1 января 2008 года части четвертой Гражданского Кодекса Российской Федерации, призванной упорядочить правоотношения в сфере интеллектуальной собственности и укрепить защиту интеллектуальных прав. На эту часть российского гражданского законодательства возлагались особые надежды, касающиеся в первую очередь ускорения перевода российской экономики на рельсы инновационного развития, ускорения темпов научно-технического прогресса страны. Конечно, одними законодательными рычагами обостряющиеся проблемы страны в этой сфере не решить - здесь нужен всесторонний, комплексный подход на основе долгосрочной государственной стратегии реализации научно-технических программ, которая до сих пор отсутствует. В то же время эффективная правовая защита ученых, изобретателей и рационализаторов, как отмечалось выше, могла бы стать одним из решающих направлений этой стратегии или, по крайней мере, хотя бы обеспечить их реальную заинтересованность в создании и внедрении новых технологий. Однако за время, прошедшее с момента вступления в силу части четвертой ГК РФ, сколько-нибудь ощутимого сдвига в этом направлении не произошло.

Прежде всего, обращает на себя внимание репрессивно-фискальный характер большинства юридических новелл. Упор сделан не на улучшение правового положения разработчиков новых технологий и новой техники, а на ужесточение ответственности за незаконное использование результатов творческой деятельности, нарушение авторских и смежных прав. Режима наибольшего благоприятствования для российских исследователей, изобретателей и творцов новой техники создать не удалось, а именно это и определяло практический эффект новых законодательных норм.

Понятно, что с нарушением авторских прав, которое приобрело в России массовый характер, следует бороться более настойчиво и результативно. Но они касаются в основном видео, аудио и интернет продукции, поступающей в страну из-за рубежа. Требования западноевропейских стран и Соединенных Штатов навести элементарный порядок в этом вопросе вполне понятны и объяснимы - они теряют здесь большие средства. Однако заметного сдвига в правовом положении инноваторов, а это для России сейчас самое главное, не произошло. Более того, ситуация для разработчиков новых технологий даже ухудшилась.

Во-первых, согласно части четвертой Гражданского Кодекса РФ, исключительные авторские права могут быть навсегда и в полном объеме изъяты у автора, поскольку на сферу авторского права распространена возможность заключения договора о полном отчуждении всех принадлежащих авторам исключительных прав (ст. ст. 1234 и 1283 ГК РФ). До этого предполагалось, что автор мог предоставить пользователю возможность использования его прав только на неисключительной основе, если из текста договора права не следовало, что переданы исключительные права. Законодательство требовало также указывать в авторском договоре конкретные виды прав, способы использования, сроки, территорию, возможность дальнейшей передачи прав и т. д., что позволяло изобретателю хоть как-то выдвигать и отстаивать свои условия.

В-вторых, четвертая часть ГК РФ закрепляет исключительное право на служебное изобретение, в том числе право на получение патента, за работодателем, что серьезно ущемляет права автора. Под таким изобретением (полезная модель, промышленный образец) согласно статье 1370 ГК РФ понимается изобретение, созданное работником в порядке выполнения трудовых обязанностей или конкретного задания работодателя. Работнику (автору), правда, предоставляется право договариваться с работодателем о возможности иного варианта, включая размеры, порядок и сроки выплаты вознаграждения. Если работник (автор) и работодатель не достигли соглашения относительно размеров и условий выплаты вознаграждения, работник вправе обратиться в суд, который и принимает окончательное решение. Однако здесь очевидно, что разные «весовые категории» работника и работодателя во многом предопределяют такое решение в пользу второго, тем более что исключительное право на изобретение предоставляется именно ему. Правда, в пункте 5 статьи 1370 четвертой части ГК РФ содержится оговорка о том, что изобретения, созданные работником с использованием денежных, технических или материальных средств, не относятся к служебным. Но и в этом случае работодатель вправе по своему желанию потребовать от работника, ставшего законным патентообладателем, возместить ему понесенные расходы в связи с изобретением либо предоставить ему безвозмездную простую (неисключительную) лицензию на использование изобретения на весь срок действия исключительного права на изобретение. С какой стороны ни подойти, все сформулировано в интересах работодателя, автор изобретения заведомо в проигрыше, даже когда он получает собственный патент.

В-третьих, дополнительные преграды и сложности создают автору, приобретателю патента, другие статьи четвертой части ГК РФ, которые возлагают на него обязанность проверки патентоспособности приобретаемого решения. Именно ему приходится выкладывать постоянно растущие суммы за оформление патентов, которые и без того для многих, особенно в российской провинции, просто неподъемны. На изобретателя возлагается ответственность за то, что патент может оказаться недействительным, в результате чего покупатель может понести ущерб. Получается, что автор должен самостоятельно осуществить информационный поиск и проверить патентоспособность своего изобретения. Непонятно, для чего тогда существуют специальные государственные органы, занимающиеся патентным делом - они создаются на средства налогоплательщика и имеют в качестве одной из своих основных функций оказание реальной помощи изобретателям и создателям новых технологий.

Бесспорным достоинством четвертой части ГК РФ считается ее полное соответствие нормам международного права и международным договорам, в которых участвует Российская Федерация. Действительно, ее статьи приведены в соответствие с международными конвенциями, договорами и соглашениями об интеллектуальной собственности и авторском праве, подписанными нашей страной, в том числе с Конвенцией, учреждающей Всемирную организацию интеллектуальной собственности, Всемирной конвенцией об авторском праве, Страсбургским соглашением о международной патентной классификации, Договором о законах по товарным знакам, Договором о патентной кооперации, Евразийской патентной конвенцией и другими.

На практике, однако, наблюдается парадоксальное явление - чем больше российское законодательство инкорпорирует в себя норм международного права, тем хуже обстоят дела с инновационным процессом в самой нашей стране. По сравнению с советским периодом темпы технического обновления резко упали, патентование изобретений и открытий, как уже отмечалось, сократилось во много раз и сегодня по этому показателю Россия пропустила вперед многие развивающиеся государства.

Одна из очевидных причин создавшегося положения - уже упомянутый выше и продолжающийся синдром 90-х годов, когда заимствование зарубежных и международных стандартов и норм осуществлялось механически, "под копирку", без учета специфики страны, реального уровня ее экономического и хозяйственного развития. В сфере авторского и особенно патентного права это проявляется достаточно очевидно.

Главная преграда на пути инноваций, однако, остается, как и в советские времена, прежней - отсутствие эффективных экономических механизмов и рычагов разработки и внедрения технических новинок в производство. Именно это обстоятельство во многом обусловило проигрыш экономического соревнования СССР с развитыми капиталистическими странами. И с той поры ситуация не изменилась, напротив, она резко ухудшилась. Сегодня, как и в прошлом, внедрять изобретения, оказывать поддержку изобретателю невыгодно ни предпринимателю, ни государственному предприятию. Тем более что разрушено то, что с невысокой эффективностью, но все-таки работало даже в позднесоветский период - от системы ВОИР и информационного обеспечения о технических новшествах до вузовской подготовки специалистов по патентованию и ликвидированных патентных отделов на большинстве промышленных предприятий.

Как позитивное явление, правда, можно расценить то обстоятельство, что многие российские изобретатели и исследователи с успехом осваивают зарубежные рынки, патентуя идеи в американских, европейских и японских патентных офисах. Такое патентование, являясь по сути важной составляющей мирового технологического обмена, идет в русле глобализации экономических процессов. Но здесь есть и негативная сторона, поскольку такой обмен осуществляется на крайне невыгодных для России условиях.

Во-первых, отечественные разработки, которые доводятся до уровня бизнеса за рубежом, фактически минуют отечественный рынок, и возвращаются уже в виде готовой продукции с приросшей добавленной стоимостью. Такое положение является неизбежным следствием того, что права на российские разработки, патентуемые за рубежом, как правило, не сохраняются за российской стороной, а переходят к иностранным покупателям. Иными словами, большинство регистрируемых патентов не имеет приоритета на территории Российской Федерации. Так, по данным ОЭСР, правообладателями 65% патентов на отечественные разработки являются иностранцы.

Во-вторых, для России в международном технологическом обмене сложился крайне неблагоприятный баланс - за приобретаемые технологии страна платит гораздо больше, чем получает от продаж собственных, и этот разрыв в последние годы продолжал расти. Ситуацию надо менять, активно применяя для этого законодательные рычаги, иначе и без того серьезное технологическое отставание страны от передовых держав будет только усугубляться.

Принимая во внимание остроту создавшегося в России положения с инновациями, законодательство, регулирующее защиту интеллектуальной собственности и авторского права, следует в максимальной степени развернуть в сторону авторов, изобретателей и создателей новых технологий, им необходимо предоставить гораздо больше прав и полномочий, чем, например, в западноевропейских странах, прежде всего в сфере материального вознаграждения. С другой стороны, учитывая заметно снизившийся уровень профессионализма государственного аппарата, возросший бюрократизм и коррупцию в его структурах, в законодательстве об интеллектуальной собственности следует до минимума свести административное регулирование и возможности чиновничьего диктата и произвола в отношении разработки и внедрения инноваций. В реальной жизни же наблюдается обратный процесс: права изобретателей и создателей новой техники всячески ущемляются, а вмешательство ответственных чиновников в инновационный процесс, зачастую малокомпетентное, и иногда и вызываемое корыстными мотивами, растет. Законодательство должно гибко учитывать реальную ситуацию и оперативно реагировать на ее изменения, что особенно важно, когда речь идет о разработке и ускорении внедрения инноваций.

4.2 Формирование инновационной системы в России: административный и рыночный подходы.

Прогрессирующее отставание России в области инноваций от высокоразвитых государств становится сегодня одной из ключевых проблем развития страны, приобретающей уже не столько экономическое, сколько политическое и стратегическое значение. Рыночные преобразования, которые, казалось, должны были сдвинуть с мертвой точки ее решение, «замороженное» еще со времен брежневского застоя, только усугубили ситуацию.

Реформы в России осуществлялись под знаком борьбы двух подходов к роли государства - либеральным и «дирижистским». Сторонники либерального подхода, придерживавшиеся постулатов так называемой монетаристской школы западных экономистов, выступали при проведении рыночных реформ за минимальную роль государства и ориентацию на частнопредпринимательскую деятельность. Государству отводились исключительно косвенные (монетаристские) методы регулирования без прямого вмешательства в развитие экономики страны. Дирижистский подход, напротив, признавал необходимость активной роли государства в экономической и социальной сферах, включая регулирование объема и структуры производства и особенно активную поддержку наиболее перспективных и наукоемких отраслей производства. В конечном счете верх взяли сторонники либерального подхода, хотя и он не был последовательным, поскольку российские власти, учитывая растущее недовольство широких слоев населения своими действиями, вынуждены были принимать компромиссные решения. В результате такой политики в первое десятилетие реформ и особенно в годы так называемой «шоковой терапии», когда в стране разразилась ценовая вакханалия «дикого рынка», произошло граничащее с развалом резкое сокращение промышленного производства, крайне негативно отразившееся и на научно-техническом потенциале страны. При этом наиболее резкое падение наблюдалось именно в обрабатывающей промышленности и особенно в производстве высокотехнологичной продукции. В течение четырех лет выпуск ее продукции упал в 5-6 раз ( до 15-20 % от уровня 1992 года). С 1997 года падение замедлилось, однако продолжало оставаться на этом, крайне низком уровне П.П. Бородин Социально-политическая безопасность и стабильность Российского общества. М., 2007, с.123.. Серьезным ударом по научно-техническому потенциалу стал выезд за рубеж по разным оценкам от 800 тысяч до миллиона бывших советских ученых и специалистов. В целом же за 90-е годы ХХ века валовой внутренний продукт страны сократился в 2 раза, в результате чего резко усилилось ее отставание от высокоразвитых стран, в том числе по качеству и уровню жизни, что наглядно иллюстрируется сопоставительной величиной валового внутреннего продукта( ВВП) на душу населения По данным Россия в пересчёте на душу населения обладает колоссальной природной составляющей национального богатства: в 6 раз больше, чем в США, и в 20 больше, чем в Германии, Великобритания или Франция, но занимает 69 место по душевому ВВП. CIA, World Factbook, 2015 Расходная часть бюджета на душу в России меньше, чем в Италии - в 6,7; Франция - в 8,65, США - в 4,2 и даже Греции - в 5,3 раза. CIA, World Factbook, 2012

Фактически произошел переход на сырьевую модель экономики с оттеснением на задний план отраслей группы «А» и особенно высокотехнологичных производств, определяющих темпы научно-технического прогресса.

Сокращение промышленного производства и падение научно-технического потенциала усугублялись резким снижением компетенции государственного руководства, характерной чертой которого стали непродуманность и субъективизм принимаемых решений. «Цена вопроса любого решения, - отмечает в данной связи тот же В. Сичера - стала волевым образом конкурентоспособная до, а не после принятия решений. Страна, не имея ни плана, ни рынка, стала терпеть (продолжает терпеть и сегодня) огромные убытки и упущенные выгоды. Кто видел (или хотя бы слышал) что-либо о ТЭО перестройки или ТЭО различных вариантов гайдаровской "либерализации цен" или приватизации в России? Или где, например, сегодня ТЭО реализуемых национальных проектов, реконструкции Саяно-Шушенской ГЭС, строительства олимпийских объектов в Сочи или ликвидации и профилактики летних пожаров? Политические решения, пусть даже и самые хорошие, это ведь далеко не ТЭО. На них в России уже давно научились делать бизнес для себя, а не народа. Ведь, по правде говоря, на пожарах у нас некоторые не только пострадали, но и нажились. Спасение, как видим, не в рыночных решениях, а в точных именованных инженерно-экономических расчетах. У нас были времена похуже (НЭП, войны, голод), но таких масштабных потерь, как теперь, наша страна никогда раньше не знала». «Завтра», № 35, 2010 г.

Осуществленное в ходе реформ «выдавливание» государства из сферы экономической жизни привело к прямо противоположным результатам по сравнению с ожидавшимися. Вместо подъема экономики получился ее резкий спад, вместо изменения ее структуры в сторону современных, высокотехнологичных отраслей произошло их ослабление и даже разрушение с фактическим переходом на колониальный, сырьевой тип развития. И, наконец, вместо оздоровления и стимулирования отечественной науки она оказалась оттесненной на обочину развития страны и фактически отстраненной от реального влияния на ее хозяйственный и технический прогресс. Тупиковость экономического курса двух последних десятилетий, заведомо обрекающего страну на экономическую отсталость, становится все более очевидной, учитывая обостряющиеся вызовы ХХI века.

Сегодня перед страной, совсем недавно бывшей второй по экономическому и научно-техническому потенциалу державой мира, со всей остротой встал вопрос о принадлежности к числу промышленно развитых стран вообще. Экспортно-сырьевая ориентация экономики не только «заморозила» развитие обрабатывающих отраслей, включая наукоемкие производства, но и привела к началу процесса деиндустриализации страны, признаки которого проявляются все сильней. Данные, касающиеся производства наукоемкой продукции в России, (Приложения, таблица № 2) свидетельствуют о ее прогрессирующем отставании от ведущих мировых держав. Наша страна тратит на исследования в 17 раз меньше Америки и в 7 раз меньше Китая. Доля бюджетных ассигнований на науку в нынешней России в 4 раза меньше, чем в СССР. Крайне тревожна и ситуация с патентной активностью: Россия уступает по ней западным странам в 4-5 раз, занимая здесь 42-е место в мире, пропустив вперед даже Ямайку, Барбадос и Большие Антильские острова.

Утрата статуса технологической державы создает реальную угрозу национальной безопасности и суверенитету. Заявления Д. Медведева, В. Путина, других российских руководителей о важности модернизации устаревшего производственного потенциала страны, перехода к созданию подлинно инновационной экономики начинают все активней подкрепляться конкретными решениями, направленными на преодоление создавшейся кризисной ситуации. Приняты десятки законов, указов Президента России, постановлений Правительства Российской Федерации, направленных на развитие отечественной инновационной системы и ее инфраструктуры. Среди них можно выделить Федеральные законы "О науке и научно-технической политике" с изменениями и дополнениями, "Об особых экономических зонах в Российской Федерации", а также вступивший в силу с января 2008 года Федеральный закон "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части формирования благоприятных налоговых условий для финансирования инновационной деятельности". Руководством страны одобрены основы политики Российской Федерации в области развития науки и технологий на период до 2010 года и дальнейшую перспективу. Министерством образования и науки РФ в 2007 году разработан проект долгосрочного прогноза научно-технологического развития Российской Федерации на период до 2020 года. В этих документах прописаны национальные приоритеты научно-технологического развития, дающие четкие ориентиры для инновационной деятельности.

Тем не менее, переломить тенденцию прогрессирующего отставания нашей страны в области инноваций от передовых государств не удается. Более того, ситуация в сопоставлении с технологическим развитием передовых государств, становится все хуже, причем наибольшее отставание наблюдается как раз в самых перспективных, наукоемких отраслях. Если в советский период научно-техническая сфера России в целом выдерживала сопоставления с аналогичными отраслями в странах Запада, опережая их по ряду направлений (атомная промышленность, ракетно-космическая сфера), то в настоящее время эти страны ушли далеко в отрыв. Эффективность российских исследовательских организаций существенно ниже, чем в странах-лидерах (США, Япония, Республика Корея, КНР), по результативности ( объему публикаций в высокорейтинговых журналах, количеству выданных международных патентов на результаты исследований и разработок, объему доходов от экспорта технологий и высокотехнологичной продукции) Россия попадает лишь в третью группу стран (ряд стран Восточной Европы и Латинской Америки). Доля инновационной продукции в общем выпуске составляет всего 8-9, инвестиции в нематериальные активы в России в 3-10 раз ниже, чем в ведущих государствах; доля экспорта российской высокотехнологичной продукции в мировом объеме экспорта составляет около 0,4 процента. Стратегия научно-технологического развития Российской Федерации // Президент Российской Федерации [Сайт]: [Утверждена Указом Президента РФ от 1 декабря 2016 г. № 642]. Инновационная сфера, таким образом, пострадала в ходе рыночных реформ намного сильней, чем весь хозяйственный комплекс, что свидетельствует об усугублении экономической отсталости страны.

В ходе разразившегося в 2008 году экономического кризиса положение дел для России стало еще более неблагоприятным. Если страны Запада, правильно оценив причины кризиса, приступили к качественному обновлению и структурной перестройке производства, то российские руководители, признавая на словах необходимость такого обновления, направили основной объем резервных средств, накопленных для преодоления чрезвычайных ситуаций, на поддержку банковского сектора, что, естественно, затормозило восстановление «замороженных» в период кризиса производственных мощностей. На Западе же начался ускоренный рост нано-, био-, информационных, компьютерных технологий, в результате чего и без того серьезное отставание России от передовых держав в инновационной сфере еще более усугубилось, хотя совсем недавно она входила в число наиболее динамично развивающихся в технологическом отношении мировых держав. Экономический спад, обозначившийся в 2014-2015 гг., несмотря на ряд достижений в политике импортозамещения, еще более осложнил ситуацию.

В период зарождения нанотехнологий Советский Союз был среди основоположников этого направления. В 1987 году в СССР была создана первая нанотехнологическая установка и проведены эксперименты на ней, результаты которых до сих пор никто не может повторить. Однако после ликвидации в 1995 году этого направления достигнутые позиции были полностью утрачены, а достижениями советских ученых воспользовались другие страны. Так, в области нанотехнологий в России в 2006 году было зарегистрировано всего 12 патентов, в то время как в США - около 7 тысяч. В целом же уровень технологической новизны отечественной продукции составляет менее 5 %. Правда в оборонном секторе ситуация заметно лучше Законодательное обеспечение инновационного развития экономики. Материалы парламентских слушаний в Государственной Думе Федерального Собрания РФ М., 2008 с. 55.

По сравнению с той же Европой, однако, «переливание» инноваций из военного в гражданский сектор, так называемый «спин-офф», в СССР носил ограниченный характер. Данный процесс в последние годы, несмотря на попытки усилить «гражданский акцент» в развитии оборонной промышленности, замедлился еще больше. Переход к рынку не привел к сколько-нибудь заметным сдвигам в решении унаследованных еще с советских времен проблем страны и такое обстоятельство связано с целым рядом факторов.

Несмотря на прогрессировавшее научно-техническое отставание от высокоразвитых государств, вплоть до начала 90-х годов прошлого века СССР был, по оценке экспертов ООН, второй инновационной державой мира. В стране продолжала сохраняться устаревавшая, но все-таки достаточно целостная и разработанная система развития науки и научно-технического прогресса, позволявшая, хотя и во многом за счет ограничения сферы потребления, но все же удерживать ведущие позиции по ряду ключевых направлений. Необходимость реформирования этой системы, явно неадекватной требованиям времени и неспособной обеспечить модернизацию производственного потенциала страны, была очевидной. Но именно реформирования, а не полной ломки и окончательного списания в исторический архив, что, напротив, наносило бы стране существенный ущерб и неминуемо подорвало бы ее экономические позиции.

В-первых, ряд существенных элементов этой системы («фундаментальность» высшего образования, концентрация национальных сил и ресурсов на наиболее перспективных направлениях, долгосрочное планирование и прогнозирование, реализация целевых научно-технических программ и т. д.) не только выдержали испытание временем, но стали, как уже отмечалось выше, по сути общемировыми достижениями, которые с возрастающим успехом стали применять все передовые страны.

Во-вторых, в силу уникальной специфики нашей страны было недопустимо механически применять к ней образцы и стандарты зарубежных государств, даже самых динамичных и передовых в инновационном отношении, не говоря уже о том, что в любом из таких государств имеются свои чисто национальные особенности, с которыми нельзя не считаться в инновационной политике.

В-третьих, в России в силу ее политических, культурных исторических иных традиций гораздо сложней проводить радикальные преобразования, инерционность прошлого, консерватизм социальной среды, живучесть старых подходов здесь намного сильней, чем в западноевропейских странах. На данное обстоятельство обращал внимание еще видный российский реформатор начала Х1Х века М. Сперанский, отмечавший, что в России радикальные реформы надо проводить очень быстро, или не проводить вообще. Иначе отчаянное сопротивление консервативной социальной среды, противящейся переменам, вынудит к откату назад и сведет на нет все усилия реформаторов. Это в полной мере относится и к инновациям - в России путь к практическому внедрению открытий и изобретений всегда был гораздо длиннее и сложнее, чем в европейских странах. Исключение представлял лишь рассмотренный выше период 30-х - 50-х годов, однако с учетом его незначительной продолжительности на фоне предшествующих столетий этот период вполне можно рассматривать как подтверждение общего правила.

Быстрота и решительности в проведении преобразований не означает, однако, что их надо осуществлять наспех и напролом. Напротив, реформы должны быть тщательно продуманы и учитывать реальный уровень развития страны, ее национальную специфику, в противном случае вместо пользы будет нанесен вред, а вместо продвижения вперед придется возвращаться назад и восстанавливать необоснованно разрушенное.

Именно это и произошло в России после распада Советского Союза. С одной стороны, рыночные преобразования, в том числе касающиеся и сферы инновационной деятельности, осуществлялись слишком поспешно и без учета экономической и особенно социальной специфики страны. С другой - сами реформы как инструмент создания современной рыночной экономики так и не были доведены до конца, их остановили на полпути, «заморозив» по ряду политических и социальных обстоятельств те ее стимулы и рычаги, которые, достаточно эффективно действуют в высокоразвитых капиталистических странах. Сегодняшняя Россия, как это ни парадоксально, страдает одновременно как от недостатка рыночной среды в тех сферах, где конкуренция служит двигателем прогресса, так и от избытка рыночной стихии там, где государство должно защищать от ее разгула большинства своих граждан.

Автор данной работы был в 1992-1993 гг. советником Председателя Верховного Совета Российской Федерации Р. И. Хасбулатова, который до своего избрания на этот пост занимался изучением рыночной экономики зарубежных стран и был хорошо знаком с механизмами ее функционирования. В законопроектных материалах, подготавливаемых для российского Президента Б. Ельцина, последовательно проводилась мысль, что рыночную экономику в России следует строить «снизу», с фундамента, делая упор на развитие малого и среднего бизнеса, оставляя командные экономические высоты, а также основные рычаги управления научно-технической сферой в руках государства. Внимание тогдашнего главы российского государства постоянно обращалось на недопустимость поспешной, зачастую криминальной приватизации жизненно важных для страны отраслей. Подчеркивалась полная несостоятельность краеугольного тезиса либеральных реформаторов во главе с Е.Т. Гайдаром «рынок сам расставит все на свои места» и его очевидное несоответствие опыту передовых капиталистических стран. Аргументированной критике подвергали этот тезис и многие видные российские ученые-экономисты, отмечавшие его явное противоречие опыту передовых стран.

Б. Н. Ельцин, однако, стал на сторону гайдаровской команды, приступившей к приватизации, как правило, по заниженной, а то и чисто символической стоимости ключевых промышленных предприятий. Государство стало утрачивать свою регулирующую роль в экономическом развитии, резко сократив при этом расходы на науку и инновационную сферу. Обещания же реформаторов компенсировать такое сокращение стимулированием притока частных капиталов в инновационную сферу остались на уровне пустых деклараций, всерьез этим никто так и не занялся. Сильнейший удар был нанесен и по подготовке научных кадров, начался массовый отток за рубеж ученых и специалистов высокой квалификации. Старая система разработки и внедрения инноваций, основанная на практически монопольной роли государства, оказалась почти полностью разрушенной. Новую же создать не удалось. Возникшее хаотическое состояние самым пагубным образом отразилось как на фундаментальной и прикладной науках, так и на внедрении в хозяйственную практику научно-технических достижений. Произошло даже не замедление жизненно важного для российской экономики процесса, а очевидный откат назад, прогрессирующее разрушение и даже потеря значительной части потенциала, накопленного в советский период. Именно здесь и кроются истоки того острокризисного положения, в котором оказалась инновационная сфера и которое не преодолено до сих пор.

В России рыночную экономику стали строить не с фундамента, опираясь на малый и средний бизнес, всячески поощряя и стимулируя его развитие, а с крыши, путем раздачи в частные руки наиболее лакомых кусков государственной собственности. Крупные капиталы образовывались не в результате конкурентной борьбы, а методом «полюбовных» соглашений между новоявленными олигархами и высокопоставленными правительственными чиновниками, санкционировавшими приватизационные сделки. Последствия стратегического просчета, допущенного в самом начале перехода к рыночной экономике, сказываются и до сих пор. Настоящей конкурентной среды в стране - а именно она и является основным двигателем экономического и технического прогресса - так и не сложилось, что крайне негативно отражается и на инновационной деятельности. Крупный олигархический бизнес в инновациях не заинтересован уже в силу своего происхождения, мелкий и средний, которыми государство вплоть до последнего времени всерьез и не занималось, не имеет ни средств, ни возможностей, ни стимулов внедрять инновации, не говоря уже об их разработке.

Сегодня в России вместо открытой конкуренции преобладает закулисный сговор могущественных олигархических групп, в руках которых не только ключевые экономические высоты, но и мощные рычаги влияния на государственную политику. Крупный российский капитал, прибравший к своим рукам в основном сырьевые отрасли, отнюдь не стремится к инновациям, к техническому прогрессу. Куда большие и быстрые прибыли он может получить за счет форсированной добычи и экспорта сырьевых ресурсов, цены на которые на мировом рынке достигли астрономических высот. Многолетние и хорошо отработанные связи с федеральными и региональными властными структурами - как исполнительными, так законодательными и судебными - позволяют создать оптимальный финансовый, налоговый, инвестиционный климат для получения, причем в кратчайшие сроки, огромных доходов, которые в странах с цивилизованной рыночной экономикой накапливаются за счет многолетних усилий путем жесточайшей рационализации и модернизации производства с активным использованием технических инноваций.