Особенности социально-коммуникативной компетентности личности с компенсированной затрудненностью психического развития (на материале подросткового возраста)

Ранее нами отмечалось, что у мальчиков-подростков с компенсированной затрудненностью психического развития регулирующее влияние эмоционального интеллекта концентрируется в спектре зависимых моделей поведения в ситуациях общения; компетентные и агрессивные поведенческие модели связаны с эмоциональным интеллектом несколько в меньшей степени.

Зависимое социально-коммуникативное поведение «особых» подростков значимо связано не только с общим эмоциональным интеллектом (ОЭИ) (r=-0,58; p<0,0008), но и с большим количеством его парциальных составляющих:

- межличностным эмоциональным интеллектом (МЭИ) (r=-0,39; p<0,009) и его обоими структурными компонентами - «межличностным пониманием» (МП) (r=-0,29; p<0,034) и «межличностным управлением» (МУ) (r=-0,59; p<0,0008);

- внутриличностным эмоциональным интеллектом (ВЭИ) (r=-0,41; p<0,008) и таким его компонентом как способность управлять своими эмоциональными состояниями (ВУ) (r=-0,66; p<0,0005);

- подсистемой понимания эмоциональных состояний окружающих и своих собственных (ПЭ) (r=-0,28; p<0,041);

- подсистемой управления своими и чужими эмоциями (УЭ) (r=-0,62; p<0,0006).

Компетентный и агрессивный варианты социально-коммуникативного поведения не соотносятся сколь-либо определенным образом с общим уровнем эмоционального интеллекта (ОЭИ), но связаны с рядом его парциальных характеристик и отдельных компонентов. Причем каждый из рассматриваемых вариантов построения поведения избирательно «опирается» на определенные составляющие эмоционального интеллекта не «пересекающиеся» между собой.

Агрессивные стратегии поведения подростков в типичных социальных ситуациях связаны с

- межличностным эмоциональным интеллектом (МЭИ) (r=0,26; p<0,049) и способностью к пониманию эмоций окружающих (МП) (r=0,33; p<0,013) как его парциальной составляющей;

- умением контролировать свои эмоции и управлять ими (ВУ) (r=0,26; p<0,049);

- способностью понимания эмоциональных состояний окружающих и своих собственных (ПЭ) (r=0,29; p<0,034).

Эмоционально-интеллектуальный «фундамент» компетентного поведения в повседневном общении составляют:

- сформированность подсистемы управления эмоциональными состояниями окружающих и своими собственными (УЭ) (r=0,28; p<0,041);

- способность «межличностного управления» (МУ) (r=0,29; p<0,034);

- умение адекватно выражать свои эмоции (ВЭ) (r=0,33; p<0,013).

Можно видеть, что связи характеристик эмоционального интеллекта с определенными вариантами организации социального поведения «особых» мальчиков-подростков различаются по знаку: они отрицательны в диапазоне зависимых поведенческих реакций и положительны в диапазонах компетентных и агрессивных «поведенческих ответов». Соответственно и характер функционального вклада эмоционального интеллекта в построение разнотипных моделей социально-коммуникативного поведения оказывается различным. С повышением степени сформированности эмоционального интеллекта «особых» мальчиков-подростков возрастает вероятность актуализации в их повседневном социальном поведении сценариев компетентной и агрессивной направленности и снижается вероятность обращения к сценариям зависимого типа. Дефицитарность эмоционального интеллекта порождает диаметрально противоположные регуляторные эффекты: превалирование в повседневном межличностном взаимодействии зависимых поведенческих паттернов сочетающееся с элиминацией паттернов агрессивной и компетентной природы. При этом эмоциональный интеллект «особых» мальчиков-подростков, - в части его связи с компетентными и агрессивными вариантами социального поведения, - представляет собой высокоспециализированную регуляторную систему. Проявленность в повседневном общении компетентных и агрессивных тенденций варьирует в связи с уровневыми флуктуациями различных и совершенно определенных компонентов и подсистем эмоционального интеллекта.

На этом фоне влияние эмоционального интеллекта на повседневное социальное поведение мальчиков-подростков, чье психическое развитие протекало в соответствии с нормативной траекторией, может быть обоснованно оценено как минимальное. Степень компетентности в общении «обычных» мальчиков-подростков полностью индифферентна к вариациям их эмоционального интеллекта. Кластеры же зависимых и агрессивных стратегий межличностного взаимодействия «точечно» коррелируют с отдельными парциальными эмоционально-интеллектуальными характеристиками. Причём для каждого из названных выше вариантов социального поведения «поддерживающими» являются свои специфические аспекты эмоционального интеллекта.

Проявленность в поведении возрастно-нормативных подростков зависимых тенденций усиливается по мере ослабления у них межличностного эмоционального интеллекта (МЭИ) (r=-0,25; p<0,049) и в особенности такой его составляющей как понимание эмоций окружающих (МП) (r=-0,28; p<0,039). По мере же совершенствования названных эмоционально-интеллектуальных подсистем происходит постепенное «угашение» зависимых стратегий поведения в социальных контактах. Выраженность агрессивных тенденций связана с одной единственной составляющей внутриличностного эмоционального интеллекта - умением контролировать свои собственные эмоциональные состояния (ВУ) (r=0,32; p<0,013). Чем лучше это получается у «обычных» мальчиков-подростков, тем более агрессивную окраску имеет их повседневное социальное поведение и, напротив, неумение управлять собой выступает фактором, сдерживающим проявление агрессии в межличностном взаимодействии.

Завершая сравнительный анализ регуляторного вклада эмоционального интеллекта в построение повседневного социального поведения мальчиками-подростками с разными траекториями психического развития можно выделить следующие черты сходства и различия между ними.

Различия касаются «степени участия» («объемного вклада») эмоционального интеллекта в регуляции поведения и диапазона поведенческих проявлений обнаруживающих сензитивность к эмоционально-интеллектуальному опосредованию. В обоих случаях «приоритет» принадлежит подросткам с компенсированной затрудненностью психического развития: включенность эмоционального интеллекта в регуляцию их повседневного социально-коммуникативного поведения намного выше, чем у нормативных сверстников, а диапазон поведенческих проявлений, на который распространяется регулирующее влияние эмоционального интеллекта, - шире и включает в себя все варианты поведенческих стратегий - компетентные, зависимые и агрессивные (у «обычных» подростков из сферы регуляторного влияния эмоционального интеллекта «выпадает» сегмент компетентных стратегий).

Сходство же «регуляторных эффектов» эмоционального интеллекта «особых» и «обычных» мальчиков-подростков проявляется в однонаправленности влияния эмоционально-интеллектуальных характеристик на реализуемые в повседневном социальном поведении стратегии зависимого и агрессивного типов. Совершенствование эмоционального интеллекта мальчиков-подростков, - независимо от траектории их предшествующего психического развития, - оказывается для зависимых стратегий ингибирующим фактором, а для агрессивных - фасилитирующим.

В женской выборке, дифференцируемой по характеру траектории психического развития, приоритет в степени вовлеченности эмоционального интеллекта в регуляцию повседневного общения подростков принадлежит «обычным» девочкам. Их социально-коммуникативное поведение обнаруживает открытость к регуляторному воздействию не только общего уровня развития эмоционального интеллекта «в целом», но и всех составляющих его подсистем и компонентов, - за исключением способности понимания эмоций и чувств других людей (МП), большая или меньшая сформированность которой не отражается сколь-либо определенным образом на соотношении в подростковом поведении компетентных, зависимых и агрессивных стратегий.

Включенность эмоционального интеллекта «особых» девочек в регуляцию их поведения носит более дифференцированный и парциализированный характер: несмотря на наличие значимой корреляции различных аспектов поведения с общим эмоциональным интеллектом (ОЭИ), эмоционально-интеллектуальные подсистемы и компоненты четко дифференцируются по критерию их влияния/невлияния на поведенческий профиль подростков. К числу эмоционально-интеллектуальных образований, оказывающих значимое влияние на повседневное социальное поведение «особых» девочек, относятся внутриличностный эмоциональный интеллект (ВЭИ) (в особенности такая его составляющая как умение адекватно выражать свои эмоциональные состояния (ВЭ)) и способность управлять эмоциональными состояния (УЭ) (прежде всего, - эмоциями других людей (МУ)). В качестве индифферентных в плане воздействия на построение подростками своего поведения в типичных социально-коммуникативных ситуациях выступают межличностный эмоциональный интеллект (МЭИ) (за исключением умения влиять на эмоции других людей (МУ) как его составляющая) и способность понимать эмоциональные состояния (ПЭ) как окружающих (МП), так и себя самого (ВП).

Также между девочками-подростками с разными траекториями психического развития обнаруживаются различия и в широте диапазона поведенческих проявлений, на которые распространяется регулирующее влияние эмоционального интеллекта. Этот диапазон шире у возрастно-нормативных девочек, поскольку включает в себя все три кластера поведенческих стратегий - компетентные, зависимые, агрессивные. У девочек, перенесших в детстве ЗПР, данный диапазон оказывается менее протяженным за счет «выпадения» области зависимых стратегий (здесь присутствует единственная значимая взаимосвязь с контролем экспрессии (ВЭ) (r=0,36; p<0,012)).

Принципиально различается в сопоставляемых подвыборках и направленность регулирующего влияния эмоционального интеллекта на поведение подростков в типичных социально-коммуникативных ситуациях. Рост эмоционального интеллекта «особых» девочек-подростков активизирует использование ими компетентных (и отчасти зависимых) стратегий взаимодействия с окружающими, подавляя при этом поведенческие проявления агрессивной направленности. У «обычных» девочек повышение эмоционального интеллекта, напротив, провоцирует рост агрессивности и блокирует (по крайней мере, серьезно сдерживает) построение и реализацию компетентных и/или зависимых сценариев. Иначе говоря, эмоциональный интеллект девочек-подростков с разными траекториями психического развития обнаруживает различную функциональную специализацию: у перенесших в детстве ЗПР девочек он профилирован под компетентные сценарии социально-коммуникативного поведения, в то время как у их возрастно-нормативных сверстниц - под агрессивные. Поэтому и компетентное социальное поведение «особых» и «обычных» девочек-подростков строится на принципиально различном эмоционально-интеллектуальном «фундаменте»: компетентное поведение первых есть функция совершенствования и развития эмоционального интеллекта, компетентное поведение вторых сопряжено с установкой на минимизацию использования эмоционально-интеллектуальных ресурсов.

4.3 Взаимосвязь операционально-поведенческого и ценностно-смыслового компонентов СКК

Характер ценностного опосредования повседневного социального поведения подростков существенно различается в связи с их половой принадлежностью и особенностями траектории психического развития. Причем эти различия касаются как формально-количественных, так и содержательно-качественных аспектов регулирующего влияния терминальных ценностей подростков на их поведение в типичных социально-коммуникативных ситуациях (приложение С, таблица С.1).

Одним из показателей первого типа - формально-количественного - выступает степень ценностного опосредования социального поведения. Он отражает большую или меньшую вовлеченность терминальных ценностей в регуляцию общения подростков при включении их в типичные ситуации межличностного общения. Минимальное значение данного показателя отмечается у мальчиков с компенсированной затрудненностью психического развития, максимальное - у мальчиков, чье развитие протекало в соответствии с нормативной траекторией. Промежуточное положение занимают показатели ценностной опосредованности социального поведения девочек: вне зависимости от траектории их психического развития степень вовлеченности терминальных ценностей в построение ими стратегий взаимодействия с окружающими приблизительно одинакова (таблица 28).

Таблица 28 - Степень ценностного опосредования поведения в типичных социально-коммуникативных ситуациях подростков с затрудненным и нормативным психическим развитием (верхний показатель отражает опосредованность поведения базовыми терминальными ценностями, нижний - личностной значимостью жизненных сфер)

Примечание: Степень ценностного опосредования поведения и его отдельных кластеров определяется как отношение эмпирически зафиксированного числа статистически значимых корреляционных связей между сферой терминальных ценностей и поведенческими параметрами к максимально возможному количеству таких корреляций. Показатель варьирует от 0 до 1.

Различается в сопоставляемых подвыборках и степень ценностной опосредованности отдельных сегментов социального поведения подростков, связанных со стратегиями компетентной, зависимой и агрессивной направленности.

У подростков с компенсированной затрудненностью психического развития (вне зависимости от пола) максимальные «пики» регуляторной вовлеченности терминальных ценностей отмечаются в сегменте зависимого поведения (при этом обращает на себя внимание имеющая место у «особых» мальчиков-подростков минимальная вовлеченность терминальных ценностей в построение компетентных поведенческих стратегий).

Для нормативных подростков обоего пола, напротив, зависимые стратегии поведения оказываются минимально «ценностно нагруженными». При этом структура «объемного вклада» терминальных ценностей в регуляцию компетентного и агрессивного поведенческих кластеров различна у мальчиков и девочек. Для мальчиков характерна приблизительно паритетная вовлеченность ценностей в построение компетентных и агрессивных стратегий (при несколько большем «перевесе» в пользу последних). У девочек приоритет компетентного поведения над агрессивным, - по «объему» ценностной детерминации, - однозначен.

Содержательные аспекты ценностного опосредования основных моделей повседневного социально-коммуникативного поведения существенно различаются у каждой из четырёх сопоставляемых категорий подростков. Характер связей ценностей со степенью выраженности в структуре повседневного поведения компетентных, зависимых и агрессивных тенденций значительно варьирует в связи с полом и характером психического развития подростков.

В соответствии с логикой проводимого исследования мы сосредоточимся на сопоставлении групп подростков сходных по полу, но различных по траектории психического развития (нормативной или затрудненной). При этом наличие или отсутствие связей между рассматриваемыми переменными мы будем интерпретировать как индикатор осмысления подростками проблемы, связанной с ответом на вопрос: через какие варианты организации социально-коммуникативного поведения можно (или наоборот, невозможно в принципе) реализовать те или иные личные терминальные ценности и ценностно-опосредованные жизненные проекты.

Общим для всех мальчиков-подростков независимо от типа траектории их психического развития является характер ценностного опосредования двух моделей социально-коммуникативного поведения, - агрессивного и компетентного. Чем большую личностную значимость имеют для подростков просоциальные терминальные ценности (что обычно рассматривается как интраперсональный коррелят успешного воспитания и социализации в целом), тем чаще их повседневное взаимодействие с окружающими организуется в соответствии с компетентными сценариями и реже - в соответствии со сценариями агрессивными (таблица 29).

При этом обращает на себя внимание существенное различие в степени вовлеченности ценностных образований в регуляцию повседневного социального поведения «обычных» и «особых» подростков. Перенесшие в детские годы ЗПР мальчики-подростки, - в сравнении с нормативно развивавшимися сверстниками, - характеризуются гораздо более тонким «ценностным фундаментом» вышеназванных модусов социально-коммуникативного поведения. Если у «обычных» подростков в качестве «сдерживателей» агрессивных коммуникативных тенденций выступают все терминальные ценности (из диагностируемых нами), то у «особых» - лишь две: «высокое материальное положение» и «креативность». Сходная картина наблюдается и в случае компетентных действий в общении. Компетентность «обычных» подростков в повседневном социальном взаимодействии возрастает по мере усиления личностной значимости пяти терминальных ценностей, - «высокое материальное положение», «собственный престиж», «активные социальные контакты», «развитие себя», «сохранение собственной индивидуальности». У «особых» подростков единственным ценностным коррелятом компетентного социально-коммуникативного поведения является стремление к достижению высокого материального положения.

Таблица 29 - Взаимосвязь терминальных ценностей и способов поведения в типичных коммуникативных ситуациях подростков с различными траекториями психического развития (мальчики)

Примечание: СП - собственный престиж, ВМП - высокое материальное положение, К - креативность, АСК - активные социальные контакты, РС - развитие себя, Д - достижения, ДУ - духовное удовлетворение, ССИ - сохранение собственной индивидуальности; СОО - сфера обучения и образования, ССЖ - сфера семейной жизни, СОЖ - сфера общественной жизни, СУ - сфера увлечений. Знаки «плюс» и «минус» обозначают характер взаимосвязи - положительный и отрицательный, соответственно. Полужирным шрифтом выделены корреляционные связи значимые на уровне p<0,01, курсивом - тенденциальные (p<0,10) (здесь и в следующей таблице).

Принципиально различается у «особых» и «обычных» мальчиков-подростков характер ценностного опосредования зависимого модуса поведения. Рост личностной значимости терминальных ценностей даёт полярно противоположный «поведенческий эффект» в сопоставляемых группах: зависимые тенденции у «обычных» подростков подавляются, а у «особых», - усиливаются. При этом «поля» ценностной детерминации зависимого социально-коммуникативного поведения «обычных» и «особых» мальчиков-подростков частично пересекаются. Общими для обеих категорий подростков оказываются две терминальные ценности, - «собственный престиж» и «сохранение собственной индивидуальности». Категориально-специфическими оказываются «высокое материальное положение» и «развитие себя» для нормативных подростков и «креативность» и «духовное удовлетворение» - для их сверстников, страдавших в детстве ЗПР. Аналогичным образом обстоит дело и с такой частью ценностно-регулятивных образований как ценностно-смысловая «насыщенность» определенных жизненных сфер. В качестве общих компонентов ценностной детерминации зависимых поведенческих тенденций выступают сферы образования и общественной жизни. В дополнение к этому специфичными для «обычных» мальчиков-подростков оказываются сфера семейной жизни, а для «особых», - сфера увлечений.

Таким образом, повышение личностной значимости просоциальных терминальных ценностей значимо связано с усилением в повседневном поведении нормативных мальчиков-подростков компетентных тенденций и ослаблением тенденций агрессивной и зависимой направленности. Аналогичные динамические процессы в ценностной сфере мальчиков-подростков с компенсированной затрудненностью психического развития также корреспондируются с ослаблением агрессивности и ростом компетентности в межличностном взаимодействии. Однако эти тенденции у «особых» подростков отличаются существенно меньшей «проявленностью» вследствие вовлечения в регуляцию названных модусов поведения гораздо меньшего числа терминальных ценностей по сравнению с «обычными» сверстниками. Принципиальным отличием системы ценностного опосредования социально-коммуникативного поведения у «особых» мальчиков-подростков выступает фасилитирующее влияние просоциальных терминальных ценностей в отношении зависимого модуса взаимодействия этих подростков с окружающими.

Иначе говоря, «обычные» и «особые» мальчики-подростки склонны связывать реализацию ценностных идеалов с различными способами выстраивания повседневных межличностных контактов. По мнению нормативных подростков кратчайшим путем к реализации личностно значимых ценностей является компетентное социальное поведение; при этом агрессивные и зависимые поведенческие стратегии воспринимаются ими как затрудняющие (и даже полностью исключающие возможность) реализацию имеющихся «ценностных проектов». Подростки с компенсированной затрудненностью психического развития, разделяя мнение своих «обычных» сверстников относительно функциональности/нефункциональности компетентного и агрессивного поведения, склонны связывать достижение своих личных ценностей преимущественно с поведением зависимого типа. Эти данные хорошо согласуются с полученными ранее, - при анализе когнитивно-репрезентационных (п. 3.4) и ресурсно-мобилизационных (п. 3.6) составляющих СКК.

В женской выборке механизмы ценностного опосредования социально-коммуникативного поведения отличаются высокой специфичностью в связи с характером психического развития подростков, - возрастно-нормативным или же затрудненным (таблица 30).

У «обычных» девочек имеет место следующий характер проекции содержания их ценностно-смысловой сферы на «модальную окраску» повседневного интерперсонального поведения. В связи с ростом личностной значимости терминальных ценностей в поведении подростков усиливаются агрессивные и отчасти зависимые тенденции; компетентные же тенденции активно вытесняются из «коммуникативного репертуара». При этом фасилитирующее влияние терминальных ценностей наиболее явственно выражено в спектре агрессивных действий и менее отчетливо - в спектре действий зависимого типа. Связано это с величиной диапазона терминальных ценностей, вовлекающихся в регуляцию определенного варианта социально-коммуникативного поведения. Агрессивный поведенческий модус поддерживается существенно большим количеством ценностных регуляторных образований. В это число входят пять терминальных ценностей («собственный престиж», «высокое материальное положение», «креативность», «активные социальные контакты», «развитие себя») и две жизненные сферы (общественной жизни и увлечений). «Ценностная база» зависимого поведения существенно уже. Она включает лишь две ценности («достижения», «духовное удовлетворение») и одну жизненную сферу (семейной жизни).

Таблица 30 - Взаимосвязь терминальных ценностей и способов поведения в типичных коммуникативных ситуациях подростков с различными траекториями психического развития (девочки)

Описанная выше структура ценностного опосредования поведенческих моделей может свидетельствовать о наличии у нормативно развивавшихся девочек проблемы ценностно-регулятивного оптимума при взаимодействии ценностно-смыслового и операционально-поведенческого компонентов СКК. Увлекаясь реализацией личностно-значимых ценностей, «обычные» девочки буквально «проскакивают» «зону оптимума» в построении взаимодействия с окружающими людьми. В этой связи их повседневное коммуникативное поведение является более эмоциональным, чем у их «особых» ровесниц. Поэтому выявленное нами ранее редкое использование ими эмоционально-ориентированных копинг-стратегий (п. 3.6) может носить компенсаторный характер.

У «особых» девочек взаимосвязи терминальных ценностей с компетентным и агрессивным модусами социально-коммуникативного поведения выстраиваются диаметрально противоположным образом. Повышение личностной значимости терминальных ценностей корреспондируется с ростом компетентности и ослаблением агрессивности при взаимодействии с окружающими. При этом названные вариации социально-коммуникативного поведения являются функциями изменения личностной значимости одних и тех же ценностно-смысловых образований. Это ценности «развития себя» и «достижений», а также - жизненные сферы обучения и образования, увлечений и общественной активности (как объекты ценностного отношения). Кроме этого дополнительной детерминантой активизации компетентных тенденций в общении выступает ценность «сохранения собственной индивидуальности» (при условии её важности для субъекта), а подавления агрессивных тенденций - ценность «духовного удовлетворения» (в случае её личностной незначимости).

Ценностное опосредование зависимых форм социально-коммуникативного поведения «особых» девочек-подростков носит более сложный - амбивалентный - характер. Эти поведенческие тенденции актуализируются в связи с ростом личностной значимости одних ценностей и уменьшением значимости других. К числу первых - «фасилитирующих» - относятся «креативность», «активные социальные контакты», «развитие себя», «духовное удовлетворение» плюс сферы образования и семейной жизни. Ко второй - «ингибирующей» - категории принадлежат «собственный престиж», «высокое материальное положение» и «сохранение собственной индивидуальности».

Таким образом, «обычные» и «особые» девочки-подростки (также как и их сверстники мужского пола) склонны связывать реализацию ценностных идеалов и проектов с различными способами выстраивания повседневных межличностных контактов.

По мнению нормативно развивавшихся девочек наиболее действенным способом реализации большинства личностно значимых ценностей является агрессивное социальное поведение. Также вполне приемлемым представляется и зависимое поведение, но оно видится «подходящим» для выборочной реализации лишь некоторых терминальных ценностей. Социальное поведение, выстраиваемое в логике паритета и координации, напротив, представляется максимально нефункциональным с точки зрения воплощения в жизнь ценностных идеалов и проектов.

«Особые» девочки радикально расходятся со своими «обычными» сверстницами во взглядах на агрессивный и компетентный варианты интерперсонального поведения как способы реализации ценностных планов и программ. Агрессивная модель взаимодействия с окружающими видится однозначно непродуктивной, компетентная - столь же однозначно рассматривается как весьма функциональная с точки зрения «жизненного воплощения» личных ценностей. Зависимая модель поведения вызывает к себе дифференцированное отношение: «присоединение» и «следование» за партнерами по общению рассматривается «особыми» девочками как вполне надёжное средство достижения одних ценностных стремлений и столь же серьёзное препятствие для достижения других.

Завершая анализ взаимодействия ценностно-смыслового и операционально-поведенческого компонентов СКК, можно констатировать, что для подростков с компенсированной затрудненностью психического развития (независимо от пола) характерен следующий способ включения терминальных ценностей в регуляцию повседневного общения и социального взаимодействия. Чем большую личностную значимость имеют для подростков просоциальные терминальные ценности, тем в большей мере в их повседневном взаимодействии с окружающими выражены компетентные и зависимые тенденции. Субъективная же девальвация этих ценностей обусловливает увеличение в структуре интерперсонального поведения действий агрессивной направленности. Это существенно отличает их от нормативных сверстников, склонных игнорировать в качестве релевантных способов реализации личностных ценностей зависимые модели поведения (мальчики) и переоценивать действенность моделей агрессивной направленности (девочки).

4.4 Взаимосвязь операционально-поведенческих и ресурсно-мобилизационных составляющих СКК

В качестве первой коррелируемой переменной выступала степень выраженности трёх базисных вариантов повседневного интерперсонального поведения подростков: компетентного (К), зависимого (З) и агрессивного (Аг). Вторая переменная была представлена спектром используемых подростками копинг-стратегий, дифференцируемых по критерию адаптивности: стратегиями адаптивного (А), относительно адаптивного (О) и неадаптивного (Н) типов. Характер взаимосвязей социально-коммуникативных умений и копинг-стратегий оказался принципиально различен у подростков с сопоставляемыми нами траекториями психического развития (рисунок 14).

Главное различие касается интенсивности связей между рассматриваемыми регулятивными подсистемами. Если у нормативных подростков данные подсистемы функционируют практически автономно, то у подростков с компенсированной затрудненностью психического развития они достаточно сильно связаны между собой. Это может свидетельствовать о том, что ситуации повседневного общения представляют для «особых» подростков большую трудность, чем для их «обычных» сверстников (что и приводит к более активному задействованию копинг-ресурсов для построения обыденных контактов). Справедлива и «обратная закономерность», выражающаяся в том, что «особые» подростки чаще и активнее используют свои коммуникативные умения в ситуациях преодоления жизненных трудностей. Получается, что в их понимании «общенческая» плоскость трудных жизненных ситуаций представлена более отчетливо, чем у «обычных» сверстников. Соответственно и разрешение жизненных трудностей видится в гораздо большей степени коммуникативно-опосредованным («надо поговорить», «попросить о помощи» и т.п.).

Рисунок 14 - Взаимосвязь социально-коммуникативных умений и копинг-стратегий подростков с различными траекториями психического развития

В этой связи показательны корреляции, обнаруживающиеся у нормативно развивавшихся подростков. Единственным связанным с копинг-ресурсами кластером социально-коммуникативных умений у них оказывается область компетентного поведения в общении. По всей видимости, построение именно этой линии поведения в социальном взаимодействии оказывается для них наиболее затруднительно, что и востребует некое «дополнительное усиление» за счет подключения копинг-ресурсов. При этом характер привлекаемых ресурсов различается в зависимости от пола подростков. Вероятность построения компетентного интерперсонального поведения у мальчиков связана с уменьшением частоты обращения к копингам неадаптивного типа (Н-) (r=-0,26, p<0,047), а у девочек - с активизацией использования ими копингов относительно адаптивной направленности (О+) (r=0,27, p<0,046).

Что же касается перенесших в детстве ЗПР подростков, для которых характерна существенно большая (в сравнении с нормативными сверстниками) сопряженность повседневного социально-коммуникативного поведения с ресурсами совладания, то необходимо отметить значимые межполовые различия в степени этой сопряженности.

Взаимосвязанность рассматриваемых нами регулятивных подсистем гораздо больше у мальчиков, чем у девочек. Общая адаптивность копинг-поведения мальчиков связана со всем спектром вариантов их повседневного общения, объединяющим области компетентного, зависимого и агрессивного вариантов поведения при взаимодействии с окружающими. В свою очередь, повседневное межличностное поведение, так или иначе, корреспондирует со всеми типами совладания с трудными ситуациями - адаптивными, неадаптивными, относительно адаптивными. У девочек из межкомпонентного взаимодействия «выпадают» на полюсе повседневного общения - область компетентного поведения, а на полюсе копинг-ресурсов - кластер адаптивных стратегий.

Вследствие характерной для «особых» подростков высокой функциональной взаимосвязанности двух подсистем регуляции поведения, - в контексте повседневного общения (1) и в случае попадания в трудные жизненные обстоятельства (2), - представляется возможным зафиксировать ряд взаимопредикторных связей между данными подсистемами. Иначе говоря, на выборке подростков с компенсированной затрудненностью психического развития оказывается возможным на основании знания особенностей поведения в типичных ситуациях повседневного общения (выражающихся в определенной комбинации компетентных, зависимых и агрессивных действий) с высокой степенью надежности прогнозировать выбор индивидом того или иного способа совладания с трудными жизненными обстоятельствами (выражающегося в обращении к определенному типу копинг-стратегий - адаптивных, неадаптивных, относительно адаптивных). Возможно и обратное: на основании оценки общей адаптивности копинг-поведения предсказывать профиль повседневного коммуникативного поведения личности.

Следует заметить, что подобное прогнозирование должно обязательно осуществляться с учетом половой принадлежности «особых» подростков, поскольку взаимосвязи между рассматриваемыми регулятивными подсистемами у мальчиков и девочек принципиально различаются.

Для «особых» мальчиков-подростков характерно следующее.

Социально-коммуникативные умения как предиктор способов преодоления трудных жизненных ситуаций. В случае преобладания в структуре повседневного коммуникативного поведения компетентных действий (К+) оказывается маловероятным обращение в трудных жизненных обстоятельствах к использованию стратегий совладания неадаптивного (Н-) (r=-0,28, p<0,047) и относительно адаптивного типов (О-) (r=-0,26, p<0,049).

Склонность к зависимому поведению в повседневном общении (З+) сочетается с использованием в трудных ситуациях стратегий преимущественно адаптивной направленности (А+) (r=0,59, p<0,005).

Предрасположенность к агрессивному взаимодействию с окружающими «в контексте повседневности» (Аг+), напротив, при столкновении с трудными жизненными обстоятельствами минимизирует вероятность выбора «преодолевающих стратегий» адаптивного типа (А-) (r=-0,32, p<0,031). Данная связь представляется вполне закономерной и к тому же имеющей вид «регуляторного кольца» (в просторечии - «замкнутый круг»). «Привычка к агрессии» выступает в качестве интраперсонального блока, препятствующего построению адаптивной стратегии преодоления трудных ситуаций, что минимизирует вероятность их продуктивного разрешения. В свою очередь, «фрустрационный шлейф» нерешенных должным образом трудных ситуаций распространяется и на повседневное общение, еще более укрепляя индивида в его агрессивном настрое по отношению к окружающим.

Способы преодоления трудных жизненных ситуаций как предиктор поведения в повседневном общении. Активное использование в трудных ситуациях адаптивных копинг-стратегий (А) выступает в качестве фактора предрасположения к занятию преимущественно зависимой позиции в повседневном общении (З+) (r=0,59, p<0,005). Напротив, отсутствие или малое количество таких копинг-стратегий в «преодолевающем репертуаре» индивида (А-) заставляет ожидать от него повышенного уровня агрессивности в обыденном взаимодействии с окружающими (Аг+) (r=-0,32, p<0,031).

Склонность использовать в трудных ситуациях неадаптивные (Н+) (r=-0,28, p<0,047) и/или относительно адаптивные (О+) (r=-0,26, p<0,049) стратегии указывает на ограниченную компетентность в контексте повседневных (типичных) социально-коммуникативных ситуаций (К-). Вытеснение же вышеназванных копинг-стратегий из «совладающего репертуара» субъекта (Н-, О-) существенно повышает вероятность того, что его коммуникативное поведение в ситуациях повседневного общения будет достаточно компетентным (К+).

«Особым» девочкам-подросткам присущи следующие черты.

Социально-коммуникативные умения как предиктор способов преодоления трудных жизненных ситуаций. Склонность подростков занимать в повседневном взаимодействии с окружающими зависимую позицию (З+) указывает на высокую вероятность использования ими при столкновении с жизненными трудностями стратегий неадаптивной (Н+) (r=0,63, p<0,007) и/или относительно адаптивной (О+) направленности (r=0,36, p<0,047).

Выраженность в структуре повседневного коммуникативного поведения агрессивных тенденций (А+) является знаком того, что при столкновении с жизненными трудностями такие девочки будут не склонны использовать для выхода из них неадаптивные стратегии (Н-) (r=-0,36, p<0,049).

Способы преодоления трудных жизненных ситуаций как предиктор поведения в повседневном общении. Обращение при столкновении с трудными жизненными обстоятельствами к совладающим стратегиям неадаптивного типа (Н+) корреспондируется со склонностью в повседневном общении с окружающими акцентировать зависимые (З+) (r=0,63, p<0,007) и подавлять агрессивные (А-) (r=-0,36, p<0,049) тенденции. Соответственно, редкое использование неадаптивных стратегий выхода из жизненных трудностей (Н-) указывает на предрасположенность таких девочек-подростков быть в контексте коммуникативной повседневности повышенно агрессивными (А+) (r=-0,36, p<0,049) и независимыми (З-) (r=0,63, p<0,007) по отношению к партнерам по взаимодействию.

Активное использование в трудных ситуациях стратегий относительно адаптивного типа (О+) сочетается со склонностью занимать зависимую позицию по отношению к партнерам по повседневному общению (З+) (r=0,36, p<0,047).

Можно констатировать, что затрудненность психического развития в детские годы и последующая компенсация этой затрудненности оказывают значимое влияние на характер взаимосвязи и взаимодействия операционально-поведенческого и ресурсно-мобилизационного компонентов социально-коммуникативной компетентности личности в старшем подростковом возрасте. У подростков с компенсированной затрудненностью психического развития рассматриваемые компоненты социально-коммуникативной компетентности тесно взаимосвязаны и активно взаимодействуют между собой, - в отличие от нормативных сверстников, у которых данные регулятивные образования функционируют практически автономно.

Это может рассматриваться как свидетельство того, что ситуации повседневного общения представляют для «особых» подростков большую трудность, чем для их «обычных» сверстников (что и приводит к более активному задействованию копинг-ресурсов для построения обыденных контактов). Также «особые» подростки чаще и активнее используют свои коммуникативные умения в ситуациях преодоления жизненных трудностей. Сами же трудные жизненные ситуации видятся этим подросткам как коммуникативно-опосредованные и потенциально разрешимые путем общения с другими людьми, так или иначе вовлеченными в эти ситуации.

4.5 Взаимосвязь операционально-поведенческого и личностно-регуляторного компонентов СКК

В соответствии с задачами нашего исследования осуществлялось сопоставление групп подростков сходных по полу, но различающихся по траектории психического развития (нормативной или затрудненной) (приложение Т, таблица Т.1).

Мальчики-подростки: личностно-регуляторные корреляты основных моделей общения и социального поведения. Компетентное поведение. Личностно-регулятивной основой компетентного социально-коммуникативного поведения у «особых» мальчиков выступают самостоятельность и независимость от группы (Q2+), оптимистичность, отсутствие излишней озабоченности (F+) и нефрустрированность (Q4-). Аналогичная поведенческая модель их «обычных» сверстников связана со склонностью доминировать в межличностных отношениях, выраженными лидерскими притязаниями (E+), ограничением интеллектуального контроля над поведением (B-), реалистичностью, практичностью, защищенностью эмоциональной чувствительности («толстокожестью») (I-) (приложение У, рисунок У.1).

Эти результаты хорошо соотносятся с предыдущими данными, - прежде всего теми, которые отражают особенности взаимодействия операционально-поведенческих и перцептивно-рефлексивных составляющих СКК мальчиков-подростков с различными персоногенетическими траекториями (п. 4.1). «Обычные» мальчики-подростки, реализуя внешне паритетную модель коммуникативного поведения, внутренне буквально «нисходят» к своему партнеру, будучи искренне убежденными в своем превосходстве над ним. Компетентное же поведение «особых» мальчиков-подростков носит более естественный характер.

Соответственно различаются и «личностные эффекты» компетентного поведения. Чем чаще в повседневном общении с окружающими «особые» мальчики-подростки концентрируются на содержательном решении возникающих проблем, выстраивая при этом паритетно-позиционное взаимодействие с партнерами, тем в большей мере развивается у них способность принимать решения и действовать самостоятельно, независимо от группы (Q2+), ослабевает излишняя озабоченность по поводу повседневных событий и проблем, возрастает оптимизм (F+), повышается порог фрустрационной чувствительности (Q4-). У «обычных» мальчиков-подростков в связи с аналогичным опытом социально-коммуникативного поведения усиливается стремление к занятию лидерских позиций в отношениях с окружающими, доминированию в межличностном общении (E+); также эти подростки становятся более практичными, реалистичными, расчетливыми, эмоционально защищенными (I-) и при этом склонными минимизировать влияние интеллектуальной регуляции на своё повседневное социально-коммуникативное поведение (B-).

Иначе говоря, «обычные» мальчики-подростки начинают активно использовать в своем взаимодействии с окружающими стратегию «экономии мышления». Вероятно, это связано с тем, что они достаточно легко (по крайней мере легче, чем «особые» сверстники) осваивают социально-стандартные схемы решения повседневных социальных ситуаций, доводя их до уровня «социального автоматизма», что и делает разного рода интеллектуальные «включения» и «вкрапления» в поведение реально излишними.

Зависимое поведение. Зависимый модус повседневного социально-коммуникативного поведения мальчиков-подростков имеет наибольшее количество личностно-регуляторных коррелятов по сравнению с двумя другими вариантами организации общения и социального взаимодействия, - компетентным и агрессивным.

Психологический портрет нормативного мальчика-подростка, склонного придерживаться при взаимодействии с окружающими «зависимой» линии поведения, объединяет черты зависимости и непрактичности в решении повседневных проблем, слабо защищенной эмоциональной чувствительности (I+), социальной смелости, активности, решительности в преодолении трудностей (H+), склонности к интеллектуальному контролю своих действий (B+), невысокой моральной нормативности (G-) и осознанности социальных требований (Q3-).

Психологический портрет ориентированного на зависимые формы интерперсонального поведения мальчика-подростка с компенсированной затрудненностью психического развития выглядит несколько иначе, несмотря на наличие ряда сходных черт. Также как и в случае с возрастно-нормативными сверстниками, актуализации зависимых форм социального поведения перенесших в детстве ЗПР подростков способствуют склонность к интеллектуальному опосредованию своих действий и поступков (B+) и сниженный самоконтроль в части четкости осознания социальных требований (Q3-). Все же остальные личностные черты, коррелирующие с зависимостью в интерперсональном взаимодействии, специфичны именно для рассматриваемой выборки. Прежде всего, это характеристики отражающие наличие проблем в эмоционально-волевой саморегуляции: эмоциональная неустойчивость (C-), преобладание пессимистических установок, озабоченность по поводу реальных и мнимых проблем (F-), склонность к чувству вины (O+), высокая фрустрационная напряженность (Q4+). Дополнением к ним служит сочетание социальной осторожности (H-), моральной и социальной нормативности (G+), стремления к доминированию в межличностных отношениях (E+).

Полученные данные свидетельствуют о крайне непростом и внутренне противоречивом личностно-психологическом содержании зависимой модели повседневного социально-коммуникативного поведения в подростковом возрасте (в сравнении с моделями компетентной и агрессивной направленности). Привлекательность зависимой линии поведения в социальных контактах обусловливается недостатком практичности, приспособленности, повышенной эмоциональной ранимостью при столкновении с реальностью (I+), что и вызывает потребность в более сильном партнере по взаимодействию, способном взять на себя больший объем нагрузки в разрешении вопросов и проблем. Вместе с тем, - вследствие того, что такая линия поведения со стороны мальчика не одобряется в подростковом сообществе, - реализация зависимых паттернов интерперсонального поведения требует от подростка определенного мужества и социальной смелости (H+) противостоять «субкультуральному тренду». Моральная релятивность, понимание относительности социальных норм и групповых требований (G-), отсутствие излишней зависимости от внешнего одобрения и несколько пренебрежительное отношение к репутационным проблемам (Q3-) облегчают выбор зависимых вариантов поведения и следование им в повседневном общении. Необходимость «подстраиваться» под партнера, прогнозировать динамику его мыслей, настроения и поведения требует неплохих интеллектуальных способностей (B+). Кроме того, интеллектуальные ресурсы оказываются полезными и в случае построения рационального обоснования своего зависимого поведения для неодобряющих его других людей (а возможно и для самого себя). Сказанное выше описывает психологическую природу зависимого поведения мальчиков-подростков, чье психическое развитие протекало без каких-либо эксцессов.

В случае же мальчиков-подростков, страдавших в детстве ЗПР и сумевших преодолеть её, зависимое поведение отчетливо выполняет компенсаторную функцию. «Присоединяясь» к более сильным, компетентным и уверенным в себе партнерам по взаимодействию, подростки пытаются справиться с недостатком собственной «личностной силы» и внутренним эмоциональным дискомфортом: эмоциональной нестабильностью (C-), пессимистическим настроем (F-), ослабленным самоконтролем (Q3-), предрасположенностью к самообвинительным реакциям (O+), фрустрационными переживаниями (Q4+). Однако из своего зависимого поведения «особые» мальчики-подростки стремятся извлечь пользу не только в виде эмоциональной поддержки, но и рассматривают данный вариант интерперсонального поведения как средство реализации своего стремления к доминированию над окружающими (E+), возможность чего, по всей видимости, и должен обеспечить более «сильный», успешный и уверенный партнер. Действовать же при этом подростки предпочитают соблюдая социальную осторожность (H-), а также - существующие правила и нормы (в том числе и в своей референтной группе) (G+). Вполне естественно, что выстраивание подобной линии поведения представляет собой достаточно интеллектуальноемкую задачу (B+).

Эти данные хорошо соотносятся с полученными нами ранее, - в частности, теми, которые касались стратегий и механизмов предварительного профессионального самоопределения подростков (п. 3.3). Было выявлено, что подростки с компенсированной затрудненностью психического развития в большей мере, чем их нормативные сверстники, склонны к поиску внешней помощи и поддержки в решении вопросов построения и реализации жизненных перспектив, а также обнаруживают более явное тяготение к занятию в будущем профессионально-должностных позиций связанных не с «явным (очевидным) лидерством», но со скрытым позиционным доминированием над окружающими (например, в связи с выполнением разрешительных, регистрационных и т.п. функций). Кроме того, «особые» подростки - в сравнении с нормативно развивавшимися сверстниками - склонны наделять большей референтностью взрослых людей, с точки зрения которых зависимое социально-коммуникативное поведение часто рассматривается как «правильное», «нормальное», «свидетельствующее о зрелости» и т.п.

Агрессивное поведение. Личностные корреляты агрессивного модуса повседневного социально-коммуникативного поведения у «особых» и «обычных» мальчиков-подростков частично «пересекаются». Данное «пересечение» происходит в сфере коммуникативных характеристик личности и выражается в том, что вероятность агрессивного поведения подростков возрастает по мере усиления их психологической зависимости от группы (Q2-). Необходимость отстаивать свои позиции перед лицом группового давления, что-либо доказывать группе, которая является для субъекта личностно значимой, закономерно вызывает у мальчиков-подростков фрустрационное напряжение, выливающееся в агрессию. Существенным фактором выявленной взаимозависимости выступает и характерное для подростковой культуры (особенно современной) отношение к агрессии как более чем достойному способу самоутверждения в групповом контексте.

Специфические же для сопоставляемых категорий подростков личностные детерминанты агрессивного социально-коммуникативного поведения связаны с подсистемой эмоционально-волевых качеств. Росту агрессивности у «особых» подростков способствует ослабление интеллектуального опосредования повседневного поведения (B-), а у их нормативных сверстников - выраженность черт повышенной эмоциональной чувствительности, некоторой незрелости, капризности, непрактичности и «бытовой неприспособленности» (I+).

Соответственно и личностные «эффекты» агрессивного поведения «особых» и «обычных» мальчиков-подростков оказываются частично сходными, а частично различающимися. Вне зависимости от особенностей траектории психического развития подростков следствием приверженности агрессивным вариантам построения социального поведения оказывается возрастание зависимости от группы (Q2-). Это лишний раз подтверждает тезис о нонконформистской (а не личностно-самоопределенческой) природе подростковой агрессивности [60; 67; 85; 101; 149; 169; 190; 213]. Борясь и протестуя, подросток психологически остаётся «привязанным» к своей группе, мнение которой по-прежнему является для него личностно значимым. Тем более, что в случае «успешного» использования сценариев агрессивного поведения, репутация подростка в контексте групповых отношений действительно меняется в привлекательную для него сторону (он начинает восприниматься как «умеющий постоять за себя», «способный дать сдачи» и т.п.).