Особенности социально-коммуникативной компетентности личности с компенсированной затрудненностью психического развития (на материале подросткового возраста)

Рисунок 7 - Взаимосвязь копинг-стратегий, дифференцируемых по результативному критерию

Независимо от особенностей персоногенетической траектории у всех мальчиков-подростков адаптивные, относительно адаптивные и неадаптивные стратегии совладания с трудными ситуациями функционируют как автономные регулятивные образования. Обнаруживается лишь одна положительная взаимосвязь между адаптивными и относительно-адаптивными копинг-стратегиями. Причем мощность этой связи больше у «особых» подростков (r=0,35, p<0,009), чем у их «обычных» сверстников (r=0,27, p<0,048).

Для девочек-подростков (вне зависимости от типа психического развития - нормативного или затрудненного) характерна большая интегрированность стратегий совладания с трудностями. В отличие от мужской выборки относительно адаптивные стратегии оказываются значимо положительно связанными не только с адаптивными (r=0,62, p<0,004/r=0,55, p<0,002), но и с неадаптивными (r=0,67, p<0,001/r=0,33, p<0,018). В дополнение к этому у девочек, перенесших в детские годы ЗПР, выявляется значимая положительная взаимосвязанность адаптивных и неадаптивных способов поведения в трудных ситуациях (r=0,30, p<0,049).

Таким образом, оказывается возможным уточнить некоторые существенные особенности динамики совладающего поведения мальчиков и девочек в подростковом возрасте. Можно утверждать, что использование относительно адаптивных копинг-стратегий оказывается более продуктивным для мальчиков и менее продуктивным для девочек. У первых существенно выше вероятность трансформации относительно адаптивных способов совладающего реагирования в собственно адаптивные и низка вероятность «перетекания» относительно адаптивного поведения в неадаптивное; для вторых в случае актуализации относительно адаптивных способов преодоления трудностей равновероятными оказываются как вариант постепенного перехода к адаптивному поведению, так и противоположный сценарий развития событий, выражающийся в «соскальзывании» от относительно адаптивных действий к откровенно неадаптивным. В то же время, у мальчиков выше вероятность в случае актуализации неадаптивных стратегий реагирования на трудности так и не выйти за пределы неадаптивного сценария разрешения конкретной ситуации (поскольку подсистема неадаптивного копинг-поведения у них полностью автономна и независима от двух других подсистем - относительно-адаптивных и адаптивных стратегий); у девочек же такая возможность существенно выше вследствие функциональной взаимосвязанности подсистем неадаптивного и относительно адаптивного совладания.

Наличие же положительной связи между адаптивными и неадаптивными копинг-стратегиями у девочек-подростков с компенсированной затрудненностью психического развития может рассматриваться как ещё одно подтверждение отмеченного нами ранее факта синкретичности их совладающего поведения, выражающейся в том, что при столкновении с трудными ситуациями используется не «точечный» выбор какой-либо определенной стратегии, а осуществляется «сплошной перебор альтернатив» в надежде на то, что «в конце концов, что-нибудь сработает».

Характер взаимосвязи и взаимодействия копинг-стратегий дифференцируемых по содержательному критерию существенно различается в зависимости от особенностей траектории психического развития подростков (рисунок 8).

Для нормативных подростков (независимо от пола) характерна высокая степень автономности регулятивных подсистем. В процессе построения совладающей активности у «обычных» мальчиков когнитивные, эмоциональные и поведенческие механизмы функционируют автономно, оказываясь фактически независимыми друг от друга; у «обычных» девочек выявляется единственная функциональная «связка» между стратегиями когнитивного и поведенческого типов (r=0,65, p<0,0006). Характер эмоционального реагирования на трудности оказывается не связан сколь-либо определенным образом ни со способами восприятия, понимания и интерпретации трудных ситуаций, ни с вариантами поведенческого реагирования на них. Это согласуется с отмеченной нами выше своеобразной «дискриминацией» возрастно-нормативными девочками-подростками эмоциональных копинг-стратегий, которые используются ими существенно реже по сравнению со стратегиями когнитивного и поведенческого типов.

В противоположность этому для подростков с компенсированной затрудненностью психического развития характерна тенденция более интегрированного реагирования на трудные ситуации: столкновение со сложностями актуализирует все ресурсы личности независимо от их привязанности к той или иной сфере психики - когнитивной, эмоциональной или поведенческой. Свидетельством тому служат значимые положительные связи (0,006<p<0,042) между разными по психологическому содержанию копинг-стратегиями, - когнитивными, эмоциональными, поведенческими.

Рисунок 8 - Взаимосвязь копинг-стратегий, дифференцируемых по результативному критерию

Как следствие, для нормативных подростков характерно более дифференцированное отражение трудных ситуаций: каждую из них они склонны воспринимать как «бросающую вызов» какой-либо одной из их личностных (субъектных) составляющих, - когнитивным возможностям, эмоциональной саморегуляции, организации поведения. Поэтому трудные ситуации достаточно четко категоризируются на «преимущественно когнитивные» (трудности локализуются подростком в когнитивной сфере и связываются с необходимостью что-либо «проанализировать», «понять», «разобраться», «уяснить» и т.п.), «преимущественно эмоциональные» (трудности соотносятся с областью эмоций и чувств, переживаясь как необходимость «справиться с собой», «отрегулировать эмоциональное состояние», «вернуться в эмоциональную норму» и т.п.), «преимущественно поведенческие» (трудности связываются с плоскостью реального действования и рассматриваются как необходимость что-то «сделать», «совершить», «сказать», «изменить» и т.п.). Соответственно и преодоление этих трудностей осуществляется посредством мобилизации ресурсов, релевантных природе ситуации.

Подростки с компенсированной затрудненностью психического развития (скорее всего, вследствие худшей внутренней дифференцированности) воспринимают трудные ситуации как затрагивающие их личность в целом и создающие проблемы во всех сферах психического функционирования.

Соответственно различаются у «обычных» и «особых» подростков и субъективные критерии разрешения трудных ситуаций. Возрастно-нормативные подростки склонны полагать, что проблема должна разрешиться там, где она возникла. Поэтому, справившись с проблемой в «фокусной» плоскости (например, разрешив когнитивную проблему на когнитивном же уровне), они не обращают особого внимания на сопутствующие области (в нашем примере - на эмоциональную и поведенческую), спокойно относясь к сохранению в них различных «постэффектов» и «последействий». Подростки с компенсированной затрудненностью психического развития настроены более перфекционистски, стремясь к достижению комфортного «постпроблемного» состояния сознания, распространяющегося на все области психического функционирования. Иначе говоря, разрешение трудной ситуации для них означает переход от состояния «всё плохо» к состоянию «всё хорошо».

Полученные данные позволяют существенно уточнить особенности ресурсно-мобилизационного аспекта социально-коммуникативной компетентности подростков, в жизненном опыте которых имел место факт задержки психического развития с последующей её компенсацией. В сравнении со своими сверстниками, чье психическое развитие протекало в соответствии с нормативной траекторией, «особые» подростки отличаются меньшей дифференцированностью в восприятии и понимании испытываемых проблем. Вследствие этого они испытывают больше затруднений в избирательной актуализации ресурсов, релевантных психологической природе преодолеваемых трудностей, конфигурировании и иерархизации механизмов психологической регуляции и саморегуляции своего поведения в соответствии с критерием его оптимальности (максимизация полезного эффекта при минимизации усилий), проигрывая «обычным» соученикам в точности и «точечности» совладающего поведения. При этом перенесшие в детстве ЗПР подростки выигрывают у своих «обычных» сверстников в большей вовлеченности в разрешение трудных ситуаций, мобилизуя более широкий диапазон имеющихся в их распоряжении ресурсов, спонтанно вовлекая в процесс преодоления сложностей разные по своей функциональной принадлежности регуляторные механизмы (когнитивные, эмоциональные, поведенческие), активнее задействуя помощь и возможности других людей, длительнее сопротивляясь действию негативных ситуационных факторов и обстоятельств. Отмеченный выше недостаток рациональной фокусировки действий в трудной жизненной ситуации компенсируется энергией и напором.

3.7 Личностно-регуляторный компонент СКК подростков с компенсированной затрудненностью психического развития

На основании обобщения результатов исследований посвященных проблематике смысловой интеграции личностных регуляторов поведения человека [114; 137; 188; 207; 225; 240] нами были выделены структурные субкомпоненты личностно-регуляторного аспекта СКК подростков, представленные в таблице 26.

Таблица 26 - Структурные субкомпоненты личностно-регуляторного аспекта социально-коммуникативной компетентности подростков

Примечание: Фактор I добавлен нами в структуру данного регуляторного паттерна как аналог отсутствующих в подростковой версии опросника факторов L (подозрительность/доверчивость) и M (мечтательность/практичность). При этом полюса факторов соотносятся следующим образом: I+ (мягкосердечность) = L- (доверчивость) + M+ (мечтательность); I- (суровость) = L+ (подозрительность) + M- (практичность).

Сравнение экспериментальной и контрольной выборок осуществлялось по каждому из этих компонентов в отдельности. В тексте данного пункта обсуждаются только значимые различия между сопоставляемыми выборками подростков (p?0,05)

Привлекательность общения и способы реализации коммуникативных потребностей. Вне зависимости от особенностей траектории психического развития мальчики-подростки обнаруживают более высокий уровень экстравертированности, нежели их сверстницы. Мальчики более открыты и общительны (A>), социально смелы, предприимчивы (H>), спонтанны и несклонны к излишней проблематизации происходящих событий (F>), но при этом менее социабельны (Q2>). Девочки, напротив, обнаруживают большую избирательность в контактах (A<), социальную осторожность (H<), сдержанность и предрасположенность к «проблематизирующему» восприятию реальности (F<) на фоне большей социабельности (Q2<) (здесь и далее в тексте пункта знаками «больше» и «меньше» обозначается направленность различий между выборками: экспериментальной и контрольной) (рисунок 9).

Рисунок 9 - Привлекательность общения и способы реализации коммуникативных потребностей подростков с различными траекториями психического развития

Однако внутри мужской и женской выборок присутствуют значимые различия между подростками с затрудненным и нормативным психическим развитием. «Особые» мальчики-подростки отличаются от своих «обычных» сверстников меньшей социальной смелостью, предприимчивостью (H<), импульсивностью и беспечностью (F<); «особые» же девочки в сравнении с «обычными» соученицами более избирательны в контактах (A<) и несколько менее социабельны (Q2<).

Можно констатировать, что в сравнении с нормативно-развивавшимися сверстниками у мальчиков с компенсированной затрудненностью психического развития хуже сформированы способности реализации коммуникативных потребностей (при одинаковой степени привлекательности сферы общения); у девочек, перенесших в детские годы ЗПР, напротив, при равенстве операциональных возможностей реализации коммуникативных потребностей отмечается более низкий уровень сформированности потребности в общении.

Личностная позиция по отношению к окружающим в значительной мере определяется половой принадлежностью подростков: вне зависимости от особенностей психического развития на предшествующих этапах жизненного пути подростки одного пола строят свои отношения с другими людьми на сходных основаниях (рисунок 10).

Рисунок 10 - Личностная позиция по отношению к окружающим подростков с различными траекториями психического развития

Мальчики настроены по отношению к окружающим весьма жестко и сурово (I<), стремятся доминировать в отношениях (E>), действовать самостоятельно, не обращая особого внимания на групповое мнение (Q2>). В противоположность этому девочки склонны в межличностном общении проявлять мягкосердечие и эмоциональную открытость к партнерам (I>), не стремятся к тотальному доминированию над ними («всегда и во что бы то ни стало») (E<) и обнаруживают достаточно высокую чувствительность к мнению группы (Q2<). Таким образом, мальчики-подростки преимущественно расположены занимать независимую позицию, девочки-подростки - проявлять согласительность.

Некоторые различия в проявлении вышеописанных тенденций, связанные с траекториями психического развития подростков, обнаруживаются лишь в женской выборке. Лидерские притязания (E<) «особых» девочек-подростков более умеренны, нежели чем у их «обычных» сверстниц. Кроме того «особые» и «обычные» девочки-подростки различаются по степени «проявленности» индивидуалистических и коллективистических ориентаций (J). Для «особых» девочек характерна их сбалансированность, для «обычных» - явное превалирование индивидуалистической направленности.

В сочетании с одинаково умеренным уровнем конформности (Q2) это обусловливает существенное различие в эмоциональном фоне социального поведения сопоставляемых нами категорий девочек-подростков. Этот фон оказывается более гармоничным и консонантным у девочек с компенсированной затрудненностью психического развития (вследствие одинаково среднего уровня выраженности Q2 и J), - в отличие от явной дисгармоничности и диссонантности у их возрастно-нормативных сверстниц, испытывающих большее психическое напряжение из-за конфликта между стремлением к реализации индивидуалистических ценностей и чувствительностью к групповому мнению (сочетание средних значений Q2 и высоких значений J).

Самоконтроль социального поведения. Независимо от особенностей психического развития на предшествующих жизненных этапах мальчики-подростки отличаются от своих сверстниц меньшим уровнем интеллекта (B<), большей социальной смелостью (H>), низким уровнем фрустрационного напряжения (Q4<), большей эмоциональной стабильностью (C>) и лучше сформированными навыками сознательного социального самоконтроля (Q3>). Девочки-подростки отличаются от своих сверстников более высоким уровнем интеллектуального развития (B>), но при этом более осторожны и консервативны в повседневном поведении (H<), испытывают гораздо большее фрустрационное напряжение (Q4>), существенно менее эмоционально устойчивы (C<), а их сознательный социальный самоконтроль менее совершенен (Q3<). Единственным «гендерно универсальным» аспектом саморегуляции является моральная нормативность (G): обобщенные результаты по всем сопоставляемым нами подвыборкам «стянуты» к среднему диапазону значений (рисунок 11).

При этом внутри однородных по полу выборок существуют значимые различия между подростками с затрудненной и нормативной «линиями» психического развития.

Рисунок 11 - Особенности самоконтроля межличностного общения и социального поведения подростков с затрудненным и нормативным психическим развитием

Мальчики-подростки, перенесшие в детстве ЗПР, отличаются от своих нормативно развивавшихся сверстников меньшим уровнем социальной смелости (H<) и эмоциональной устойчивости (C<). Прочие же составляющие механизма сдерживания нежелательных поведенческих тенденций оказываются одинаковыми у всех мальчиков-подростков независимо от особенностей онтогенетической траектории их психического развития. Контроль социально-неприемлемых импульсов оказывается функцией не столько интраперсональной нормативности, базирующейся на глубокой интериоризации содержания моральных принципов, сколько на осознании социальных требований, понимании желательной картины социального поведения и чувствительности к одобрению (G<Q3), а преимущественная опора на собственное мнение и способность проводить самостоятельную линию поведения (Q2+) сочетается со сбалансированностью индивидуалистической и коллективистической ориентаций (Jср).

«Особые» девочки-подростки (подобно сверстникам с затрудненной траекторией психического развития) уступают «обычным» соученицам в эмоциональной устойчивости (C<). Кроме того, они обнаруживают существенно меньший уровень моральной нормативности (G<), повышенную фрустрационную напряженность (Q4>), но более совершенные навыки сознательного социального самоконтроля (Q3).

Что же касается механизмов сдерживания нежелательных поведенческих тенденций, то они характеризуются явным своеобразием в подвыборках «обычных» и «особых» девочек. Перенесшие в детские годы ЗПР девочки отличаются от своих благополучно развивавшихся сверстниц меньшей моральной нормативностью (G) и лучше сформированным сознательным самоконтролем (Q3). Присущие им личностные механизмы сдерживания нежелательных поведенческих реакций аналогичны тем, которые действуют у их сверстников мужского пола: осознание социальных требований и мотивация одобрения оказываются более мощным «блокирующим» фактором, нежели собственные моральные нормы и представления (G<Q3). Для «обычных» девочек-подростков характерен альтернативный механизм сдерживания, в котором место регулятивного «ядра» занимают именно свои личные представления о том, «что такое хорошо и что такое плохо», а стремление «не выпадать» из диапазона ожиданий окружающих играет лишь вспомогательную роль (G>Q3).

Подобная конфигурация различий представляется вполне адаптивной для обеих сопоставляемых категорий подростков: лучший самоконтроль (Q3) «особых» девочек может рассматриваться как релевантная компенсация недостатка эмоциональной стабильности (C) и нуждающегося в мощном сдерживании повышенного фрустрационного напряжения (Q4). «Обычные» же девочки находятся в положении могущих «позволить себе роскошь» иметь менее совершенный самоконтроль (Q3) вследствие более высокой эмоциональной устойчивости (C) и существенно меньшего уровня фрустрационного напряжения (Q4).

Психологический анализ личностно-регуляторного аспекта СКК подростков, в жизненном опыте которых имел место факт задержки психического развития с последующей её компенсацией дает основание сформулировать следующие выводы.

1. Затрудненность психического развития в детские годы и последующая компенсация этой затрудненности оказывают значимое влияние на личностную регуляцию общения и социального поведения в старшем подростковом возрасте.

2. Данное влияние наиболее выражено в таких личностно-регуляторных сферах как эмоциональная привлекательность контактов с другими людьми, способы выражения коммуникативных потребностей, самоконтроль социально-нежелательных поведенческих тенденций и в меньшей степени затрагивает личностную позицию по отношению к окружающим.

3. Локализованные в подростковом периоде жизни возрастно-отсроченные эффекты компенсированной затрудненности психического развития в сфере личностной регуляции коммуникативного поведения являются поло-специфическими.

4. В сравнении с нормативно развивавшимися сверстниками у мальчиков с компенсированной затрудненностью психического развития оказываются хуже сформированными операционально-поведенческие компоненты общения (при одинаковой степени привлекательности сферы общения), а у девочек - потребностно-мотивационные (на фоне равенства операциональных возможностей реализации коммуникативных потребностей).

5. Приоритетными факторами сдерживания нежелательных поведенческих реакций у девочек с компенсированной затрудненностью психического развития выступают осознание социальных требований и мотивация одобрения; при этом собственные моральные нормы и представления выполняют лишь вспомогательную роль. Для их возрастно-нормативных сверстниц характерен противоположный механизм самоконтроля.

6. Эмоциональный фон повседневного межличностного взаимодействия и поведения в группе более гармоничен и консонантен у «особых» девочек-подростков, нежели чем у нормативно развивавшихся сверстниц, испытывающих значительное психическое напряжение из-за конфликта между стремлением к реализации индивидуалистических ценностей и чувствительностью к групповому мнению.

3.8 Выводы по результатам эмпирического исследования психологического содержания структурных компонентов СКК подростков с компенсированной затрудненностью психического развития

1. Социально-коммуникативная компетентность (СКК) подростков с компенсированной затрудненностью психического развития в сравнении с СКК нормативно развивавшихся сверстников наряду с общими чертами характеризуется рядом специфических особенностей. Выявляются три типа этих особенностей: негативные (дефицитарные), выражающиеся в худшей сформированности тех или иных социально-коммуникативных характеристик; позитивные (компенсаторные), соответствующие более высокому уровню зрелости; стилевые, отражающие своеобразие механизмов психологической регуляции общения и социального поведения. Указанное сочетание общих и специфических характеристик присутствует во всех структурных компонентах СКК рассматриваемой нами категории подростков.

2. На уровне обобщенных (интегральных) показателей операционально-поведенческие компоненты СКК подростков с затрудненной и нормативной траекториями психического развития обнаруживают больше черт сходства, нежели различия. «Особые» подростки достоверно чаще, чем «обычные», используют в ситуациях межличностного взаимодействия поведенческие модели агрессивного типа. В равной мере актуализируются зависимые варианты интерперсонального поведения. Степень сформированности компетентных моделей построения поведения в типичных социально-коммуникативных ситуациях у подростков с компенсированной затрудненностью психического развития и их нормативных сверстников идентична.

3. В перцептивно-рефлексивном аспекте СКК между подростками с различными траекториями психического развития выявляются существенные различия в дифференциации образов себя и своих сверстников в качестве субъектов социального поведения. Оценивая степень развития социальных навыков, «особые» подростки обнаруживают тенденцию недооценивать их у себя и переоценивать у сверстников, - в противоположность нормативным подросткам, оценивающим свои собственные навыки социального поведения существенно выше, нежели навыки «типичного сверстника». Эти социоперцептивные тенденции носят более «проявленный» характер в мужской выборке и относительно «сглаженный» - в женской.

Кроме того для «особых» подростков характерно более дифференцированное восприятие операциональной составляющей своей СКК в аспекте сравнения себя и сверстников. В отличие от синкретического гипероптимизма нормативных подростков, считающих практически все свои социальные навыки более совершенными, чем у других сверстников, в сознании подростков с компенсированной затрудненностью психического развития актуализируется более широкий спектр оценочных модальностей: одна часть собственных операциональных коммуникативных ресурсов воспринимается как сформированная хуже, чем у сверстников, другая - как идентичная, а третья - как составляющая их личное конкурентное преимущество перед ровесниками. При этом у мальчиков превалирует первая (аутодискриминативная) модальность, у девочек - вторая (паритетная); актуализация третьей (аутопреференционной) носит эпизодический характер. Тем не менее, характерные для «особых» подростков механизмы репрезентации в их сознании социально-коммуникативных умений и навыков являются более реалистичными и личностно-зрелыми в сравнении с перцептивно-рефлексивными процессами возрастно-нормативных подростков.

4. Эмоционально-интеллектуальный компонент СКК подростков с компенсированной затрудненностью психического развития существенно различается в зависимости от пола. Структурно-уровневые характеристики эмоционального интеллекта «особых» и «обычных» девочек-подростков одинаковы. В мужской выборке различия между подростками с затрудненной и нормативной траекториями психического развития более существенны. «Особые» мальчики-подростки заметно проигрывают своим «обычным» сверстникам как в уровне общего эмоционального интеллекта, так и его обоих составляющих - межличностной и внутриличностной. Главной содержательной причиной снижения уровня эмоционального интеллекта у подростков с компенсированной затрудненностью психического развития является худшее понимание ими эмоциональных переживаний, испытываемых окружающими и ими самими (на фоне приблизительно одинаковой способности управлять эмоциями).

5. Присущая подросткам с компенсированной затрудненностью психического развития система психологической ориентировки в явлениях и процессах социальной действительности (составляющая суть когнитивно-репрезентационного компонента СКК) характеризуется выраженным своеобразием. При этом отличия от нормативных сверстников носят неоднозначный характер. Выстраивающаяся в сознании «особых» подростков модель социальной реальности в одних аспектах оказывается более примитивной, а в других - более адекватной (совершенной). Эти подростки проигрывают нормативно развивавшимся сверстникам в точности аналитической деятельности; широте, глубине и дифференцированности социальных представлений; логичности и последовательности формируемых планов и программ; способности выходить за пределы актуальной жизненной ситуации, выявляя более или менее отдалённые причины и следствия разворачивающихся «здесь и сейчас» событий; уровне сензитивности к макросредовым и этическим аспектам социальных явлений, процессов и проблем. К числу же «конкурентных преимуществ» относится большая вариативность сценарного проектирования: «особые» подростки чаще допускают вероятность неблагоприятного сценария развития будущих событий, спокойнее относятся к возможным неуспехам и неудачам в достижении целей, активнее формируют резервные варианты реализуемых ими планов и программ.

В целом же в восприятии социальной реальности в контексте решения жизненных задач (в нашем исследовании рассматривался случай предварительного профессионального самоопределения) подростки с компенсированной затрудненностью психического развития обнаруживают гораздо меньшую склонность проблематизировать действительность (в отличие от нормативных сверстников). Это может выступать следствием как ограниченности когнитивных возможностей «особых» подростков (в частности, меньшей чувствительности к противоречиям и «разрывам» в системе своих социальных представлений), так и их приверженности вполне адаптивным стратегиям ограничения уровня притязаний и «задействования» ресурсов ближайшего социального окружения (родителей, родственников, знакомых).

6. Ценностно-смысловой аспект СКК характеризуется значительным сходством ценностного профиля «особых» и «обычных» подростков. Независимо от пола и траектории психического развития ведущими терминальными ценностями подростков являются высокое материальное благополучие и личный престиж. Идентична и структура рейтинга личностной значимости основных жизненных сфер. Самой значимой является сфера обучения и образования, наименее значимой - сфера общественной жизни, промежуточное положение занимают сферы увлечений и семейной жизни.

Своеобразие данного аспекта СКК подростков с компенсированной затрудненностью психического развития связано с двумя аспектами ценностно-смысловой регуляции их социального поведения: во-первых, уровнем дифференцированности-синкретичности восприятия ценностных компонентов и, во-вторых, степенью личностной значимости отдельных жизненных сфер. «Особые» подростки более синкретичны в восприятии терминальных ценностей, демонстрируя позицию «важно всё». Также для всех «особых» подростков (независимо от пола) существенно большей ценностной «валентностью», нежели чем для их «обычных» соучеников, обладают сферы общественной жизни, образования и обучения.

Специфичен у подростков с компенсированной затрудненностью психического развития и характер проекции терминальных ценностей на различные жизненные сферы, что свидетельствует о своеобразии (в сравнении с нормативными сверстниками) представлений «особых» подростков о возможности и приемлемости реализации ценностных устремлений в различных бытийных пространствах их жизни и развития. Наиболее отчетливо это проявляется в отношении таких ценностей как «собственный престиж», «достижения», «развитие себя» и «сохранение собственной индивидуальности».

7. Специфичность ресурсно-мобилизационного компонента СКК подростков с компенсированной затрудненностью психического развития выражается в том, что «особые» подростки отличаются меньшей дифференцированностью в восприятии и понимании характера и причин переживаемых трудностей. Вследствие этого они испытывают больше проблем в избирательной актуализации ресурсов, релевантных психологической природе преодолеваемых трудностей, конфигурировании и иерархизации механизмов психологической регуляции и саморегуляции своего поведения в соответствии с критерием его оптимальности (максимизация полезного эффекта при минимизации усилий), проигрывая нормативным соученикам в точности и «точечности» совладающего поведения. Тем не менее, перенесшие в детстве ЗПР подростки выигрывают у «обычных» сверстников в большей личностной вовлеченности в разрешение трудных ситуаций, мобилизуя более широкий диапазон имеющихся в их распоряжении ресурсов, спонтанно вовлекая в процесс преодоления сложностей разные по своей функциональной принадлежности регуляторные механизмы (когнитивные, эмоциональные, поведенческие), активнее задействуя помощь и возможности других людей, длительнее сопротивляясь действию негативных ситуационных факторов и обстоятельств. Недостаток рациональной фокусировки действий в трудной жизненной ситуации компенсируется энергией и напором.

8. Личностно-регуляторный компонент СКК на подростковом этапе жизненного пути человека испытывает на себе значимое влияние со стороны затрудненности психического развития в детские годы и последующей компенсации этой затрудненности. Данное влияние наиболее выражено в таких сферах как эмоциональная привлекательность контактов с другими людьми, способы выражения коммуникативных потребностей, самоконтроль и в меньшей степени - в характере личностной позиции по отношению к окружающим.

При этом локализованные в подростковом периоде жизни темпорально-отсроченные эффекты компенсированной затрудненности психического развития в сфере личностной регуляции коммуникативного поведения являются поло-специфическими. В сравнении с нормативно развивавшимися сверстниками у мальчиков с компенсированной затрудненностью психического развития оказываются хуже сформированными операционально-поведенческие компоненты общения (при одинаковой степени привлекательности сферы общения), а у девочек - потребностно-мотивационные (на фоне равенства операциональных возможностей реализации коммуникативных потребностей).

Кроме того в женской выборке присутствуют значимые различия между «особыми» и «обычными» подростками в механизмах социального самоконтроля и эмоциональном фоне повседневного общения. Приоритетными факторами сдерживания нежелательных поведенческих реакций у девочек-подростков с компенсированной затрудненностью психического развития выступают осознание социальных требований и мотивация одобрения; при этом собственные моральные нормы и представления выполняют лишь вспомогательную роль (для их нормативных сверстниц характерен противоположный механизм самоконтроля). Эмоциональный фон повседневного межличностного взаимодействия и поведения в группе более гармоничен и консонантен у девочек-подростков с компенсированной затрудненностью психического развития, нежели чем у нормативно развивавшихся сверстниц, испытывающих значительное психическое напряжение из-за конфликта между стремлением к реализации индивидуалистических ценностей и чувствительностью к групповому мнению.

4. Взаимосвязь и взаимодействие структурных компонентов социально-коммуникативной компетентности подростков с компенсированной затрудненностью психического развития

4.1 Операционально-поведенческий и перцептивно-рефлексивный компоненты СКК: взаимосвязь и взаимодействие

Эти компоненты занимают чрезвычайно важное место в структуре СКК подростка, поскольку непосредственно связаны с разрешением центрального для данного периода жизни противоречия между стремлениями/потребностями и возможностями развивающейся личности. Совершенствование системы умений и навыков межличностного общения и социального поведения в соединении с развитием способностей их (умений и навыков) адекватного рефлексивного отображения представляют собой две взаимосвязанные линии продуктивного преодоления вышеназванного жизненного противоречия.

Полученные результаты показывают, что характер взаимодействия данных компонентов СКК определяется не только типом траектории психического развития, но и половой принадлежностью подростков.

Связи между модусами повседневного социально-коммуникативного поведения (компетентным, агрессивным, зависимым) и характеристиками самовосприятия социальных навыков принципиально различаются у мальчиков-подростков с затрудненной и нормативной траекториями психического развития (рисунок 12).

У нормативных подростков поведенческие модусы оказываются значимо связанными не с абсолютными, а относительными (рефлексивно-компаративными) характеристиками восприятия и оценки социальных навыков. Чем в большей мере склонны подростки приписывать себе состоятельность в качестве субъекта социального поведения (в сравнении со своими сверстниками), тем в большей мере их действия в ситуациях повседневного общения носят компетентный характер (r=0,58, p<0,001). Недооценка же себя по степени развития социальных навыков (и соответственно, восприятие сверстников как более успешных в социальном взаимодействии) обусловливает усиление в повседневном общении зависимых (r=-0,53, p<0,003) и агрессивных (r=-0,50, p<0,004) тенденций. Таким образом, для возрастно-нормативных мальчиков-подростков недооценка степени «умелости» сверстников в сфере общения и социального взаимодействия оказывается вполне конструктивным механизмом личностно-психологической саморегуляции поведения, обеспечивающего необходимый уровень его компетентности. Показательна и присутствующая в рассматриваемой выборке тенденциальная зависимость (r=0,23, p<0,063) в соответствии с которой компетентность повседневного социально-коммуникативного поведения подростков оказывается тем выше, чем более выражена у них склонность воспринимать себя в качестве исключительного и своеобразного («не похожего на других») человека.

У мальчиков-подростков, перенесших в детские годы ЗПР с последующей компенсацией, модусы повседневного социально-коммуникативного поведения не связаны сколь-либо определенным образом с какими бы то ни было перцептивно-рефлексивными характеристиками. Обнаруживается лишь одна тенденциальная связь между степенью компетентности повседневного общения и «коэффициентом отличия» (r=-0,23, p<0,061). При этом психологическое содержание выявленной связи противоположно содержанию связи между аналогичными переменными в подвыборке возрастно-нормативных подростков. Росту компетентности социально-коммуникативных действий «особых» мальчиков-подростков способствует акцентирование черт сходства со сверстниками в восприятии себя как субъекта общения и социального поведения («я такой же, как все/я ничем не отличаюсь от других»).

Рисунок 12 - Взаимосвязь социально-коммуникативных умений и перцептивно-рефлексивных характеристик подростков с различными траекториями психического развития (мальчики)

У девочек с различными траекториями психического развития связи между операционально-поведенческой и перцептивно-рефлексивной составляющими СКК обнаруживают высокую степень сходства. При этом в отличие от мужской выборки проявленность определенных модусов повседневного социально-коммуникативного поведения оказывается связанной преимущественно не с относительными (рефлексивно-компаративными), а с абсолютными характеристиками перцептивно-рефлексивного отображения социальных навыков.

Проявление критичности в самовосприятии себя как субъекта межличностного общения, выражающееся в некоторой недооценке степени развития своих социальных умений и навыков, обусловливает более компетентное поведение в ситуациях повседневного взаимодействия с окружающими, - как в случае нормативных (r=-0,33, p<0,014), так и «особых» (r=-0,36, p<0,027) девочек-подростков (рисунок 13).

Рисунок 13 - Взаимосвязь социально-коммуникативных умений и перцептивно-рефлексивных характеристик подростков с различными траекториями психического развития (девочки)

Склонность же к преувеличенно положительному восприятию своего операционального арсенала социального поведения обусловливает усиление агрессивных тенденций в межличностном взаимодействии. Данная связь весьма показательна, хотя и не достигает уровня статистической достоверности, лишь приближаясь к таковому у «обычных» (r=0,24, p<0,077) и «особых» (r=0,22, p<0,076) девочек.

В подвыборке «особых» девочек-подростков к числу перцептивно-рефлексивных коррелятов компетентного модуса повседневного общения добавляются склонность проявлять критичность в оценивании социальных навыков своих сверстниц (r=-0,33, p<0,036) и акцентирование отличий себя от ровесниц по критерию операциональной «умелости» в общении (r=0,24, p<0,079).

Несмотря на то, что последняя связь носит лишь тенденциальный характер, она позволяет дифференцировать психологическое содержание механизмов операциональной поддержки компетентного поведения у подростков с компенсированной затрудненностью психического развития различающихся по полу.

Для мальчиков продуктивным (в аспекте обеспечения компетентного варианта социального поведения) оказывается представление о себе как субъекте общения максимально похожем на своих сверстников («я такой же, как все/я ничем не отличаюсь от других»). Для девочек же большей «поддерживающей силой» обладает представление о самой себе как отличающейся от ровесниц и непохожей на них («я не такая как все/я отличаюсь от других»). При этом речь идет в буквальном смысле об отличии «по модулю»: направленность отличий от ровесниц, - в лучшую или худшую сторону, - не имеет значения. С учетом всей совокупности операционально-поведенческих коррелятов компетентного модуса поведения «особых» девочек-подростков, - критичность в оценке собственной операционально-коммуникативной компетентности и компетентности своих сверстниц, расположенность воспринимать себя как непохожую на ровесниц, - можно утверждать, что развитие умений и навыков компетентного общения данной категории подростков базируется на представлении об одинаково невысоком уровне развития социальных умений у себя лично и у своих сверстниц.

Данный вариант восприятия близок к представлениям Т. Харриса о позиции в общении, описываемой в его терминологии как «Я - не о'кей, Вы - не о'кей» [214]. По мнению этого автора, такая позиция является откровенно деструктивной. Тем не менее, у девочек с компенсированной затрудненностью психического развития данный перцептивно-рефлексивный паттерн срабатывает как вполне конструктивный регуляторный механизм, «запускающий» и поддерживающий умения и навыки компетентного поведения в ситуациях межличностного общения. По-видимому, это связано с большей реалистичностью подобных представлений, - тем более, что социальная и коммуникативная компетентность на подростковом этапе жизненного пути личности находятся в активной стадии формирования и потому пребывают в состоянии «хронической разбалансированности». Также важным - и тоже потенциально конструктивным - нюансом рассматриваемых представлений «особых» девочек-подростков является осмысление того факта, что испытываемые ими и сверстниками коммуникативные трудности и проблемы могут иметь различную природу (в терминах Т. Харриса: «наши "не о'кей" - разные/каждый из нас "не о'кей" по-своему»).

Таким образом, можно констатировать, что в характере взаимосвязи и взаимодействия операционально-поведенческого и перцептивно-рефлексивного компонентов в структуре социально-коммуникативной компетентности подростков с затрудненной и нормативной траекториями психического развития существуют значимые различия; важным дополнительным опосредствующим фактором этих различий выступает пол подростков.

Вследствие этого механизмы перцептивно-рефлексивной поддержки умений и навыков, соответствующих компетентному модусу повседневного социального поведения, оказываются высокоспецифичными во всех четырёх сопоставляемых нами группах подростков. В качестве таковых выступают:

- склонность переоценивать собственную операциональную компетентность в общении в сравнении с коммуникативной «умелостью» сверстников, сочетающаяся с представлением о себе как исключительном и своеобразном («не похожем на других») человеке - у нормативных мальчиков-подростков;

- тенденция акцентировать в образе себя как субъекта общения и социального поведения черты сходства со сверстниками («я такой же, как все/я ничем не отличаюсь от других») - у «особых» мальчиков-подростков;

- критичность самовосприятия в качестве субъекта межличностного общения, выражающаяся в некоторой недооценке степени развития своих социальных умений и навыков, - у нормативных девочек-подростков;

- невысокая оценка «умелости» в общении не только себя, но и большинства сверстников, сочетающаяся с представлением о собственной непохожести на ровесниц («я не такая как все/я отличаюсь от других»), - у «особых» девочек-подростков.

Данные о характере перцептивно-рефлексивного опосредования социальных и коммуникативных умений подростков с компенсированной затрудненностью психического развития могут быть использованы в целях оптимизации деятельности по психологическому сопровождению и поддержке этих подростков как субъектов компетентного межличностного общения и социального поведения. Содержательный аспект консультативных и тренинговых программ должен в обязательном порядке учитывать фактор пола. Продуктивным направлением совершенствования перцептивно-рефлексивного аспекта СКК «особых» мальчиков-подростков является развитие механизмов ассимилятивного восприятия операционально-коммуникативной компетентности себя и возрастно-нормативных сверстников; у «особых» девочек-подростков, напротив, целесообразно развитие контрастной модели вышеназванных механизмов в сочетании с совершенствованием навыков критической рефлексии.

4.2 Взаимосвязь операционально-поведенческой подсистемы СКК с эмоциональным интеллектом

Вклад эмоционального интеллекта в регуляцию социального поведения подростков существенно варьирует в различных подростковых группах дифференцируемых как по половой принадлежности, так и по характеру траектории психического развития (таблица 27, приложения Н, П, Р, таблица Н.1, рисунки П.1 и Р.1).

В выборке нормативных подростков принципиальное различие между мальчиками и девочками связано с «объемными показателями» вклада эмоционального интеллекта в регуляцию социального поведения. У девочек эмоциональный интеллект вносит значительный вклад в регуляцию повседневных социальных действий: фиксируется 21 значимая связь. При этом данные связи практически поровну «распределены» между всеми тремя вариантами организации социального поведения - компетентным, зависимым и агрессивным. У мальчиков же регуляторный вклад эмоционального интеллекта в организацию поведения в повседневных социально-коммуникативных ситуациях минимален: выявляется лишь три значимых связи между парциальными составляющими эмоционального интеллекта и двумя вариантами социального поведения - зависимым и агрессивным; вариант компетентного реагирования в ситуациях общения оказывается никак не связан с уровневыми флуктуациями эмоционального интеллекта этой категории подростков.

Таблица 27 - Взаимосвязь эмоционального интеллекта и способов поведения подростков в типичных коммуникативных ситуациях

Примечание: Аббревиатурами обозначены характеристики эмоционального интеллекта: интегральная - ОЭИ; мезоуровневые (характеристики «второго порядка») - МЭИ, ВЭИ, ПЭ, УЭ; парциальные - МП, МУ, ВП, ВУ, ВЭ. Знаки «плюс» и «минус» обозначают характер взаимосвязи - положительный и отрицательный, соответственно. Полужирным шрифтом выделены корреляционные связи значимые на уровне p<0,01.

Соответственно различается и вовлеченность эмоционального интеллекта в регуляцию социально-коммуникативного поведения возрастно-нормативных девочек и мальчиков: у первых эта вовлеченность может быть квалифицирована как фактически тотальная (единственным «выпадающим» компонентом оказывается способность к пониманию эмоций окружающих (МП), являющаяся составной частью межличностного интеллекта (МЭИ)), у вторых - как дефицитарная или локально-фрагментарная (значимыми в поведенческом плане оказываются лишь межличностный интеллект (МЭИ), «входящий» в регуляцию общения подростков избирательно такой своей составляющей как «межличностное понимание» (МП), и относящаяся к подсистеме внутриличностного интеллекта способность управлять своими эмоциями (ВП)).

Таким образом, у мальчиков-подростков с нормативной траекторией психического развития эмоциональный интеллект является малозначимым фактором прогнозирования характера их поведения в повседневных социально-коммуникативных ситуациях (в особенности - в отношении «компетентных образцов» данного поведения).

Выборка подростков с компенсированной затрудненностью психического развития при её дифференциации по полу оказывается гораздо более однородной по «объемному показателю»: количество значимых связей между характеристиками эмоционального интеллекта и параметрами социально-коммуникативного поведения составляет у мальчиков 15, а у девочек - 11. Однако в мужской и женской подвыборках эти связи весьма неравномерно распределены по трём базовым вариантам организации поведения - компетентному, зависимому и агрессивному. Эмоциональный интеллект мальчиков наиболее тесно связан с зависимым поведением (8 связей, в т.ч. и с общим эмоциональным интеллектом) и в существенно меньшей степени - с поведением компетентной и агрессивной направленности (3 и 4 связи с парциальными характеристиками эмоционального интеллекта, соответственно). Напротив, эмоциональный интеллект девочек практически не корреспондируется с зависимым вариантом социального поведения (одна значимая корреляция), но очень тесно связан с компетентным и агрессивным вариантами (по пять значимых связей, включая и корреляцию с интегральным уровнем эмоционального интеллекта).

Несмотря на то, что степень включенности эмоционального интеллекта в регуляцию повседневного социально-коммуникативного поведения у «особых» подростков разного пола приблизительно одинакова, некоторые различия всё-таки имеют место. Причём направленность этих различий диаметрально противоположна той, которая была зафиксирована нами у нормативно развивавшихся подростков. Среди страдавших в детстве ЗПР подростков большая «регуляторная включенность» характерна для эмоционального интеллекта мальчиков, а меньшая - для девочек.

Значимую роль в построении «особыми» девочками линии поведения в повседневном общении играют внутриличностный эмоциональный интеллект (ВЭИ) (в особенности такая его составляющая как умение адекватно выражать свои эмоциональные состояния (ВЭ)) и способность управлять эмоциональными состояния (УЭ) (прежде всего, - эмоциями других людей (МУ)). Иначе говоря, с точки зрения поведенческой компетентности в типичных социально-коммуникативных ситуациях для девочек-подростков с компенсированной затрудненностью психического развития имеют приоритетное значение: ориентировка прежде всего в своих собственных эмоциональных состояниях (а не в эмоциональном самочувствии окружающих людей), умение должным образом «означивать» эти состояния (но при этом необязательно глубоко их рефлексировать и эффективно контролировать) и способность воздействовать в желательном для себя направлении на эмоции и чувства своих партнеров по общению (даже на фоне не вполне точного «прочтения» их «исходных состояний» на начальных этапах взаимодействия).

Кроме того эмоциональный интеллект перенесших в детстве задержку психического развития мальчиков и девочек имеет различную «регуляторную фокусировку» в сфере их повседневного социально-коммуникативного поведения. Эмоциональный интеллект «особых» мальчиков-подростков сфокусирован на зависимых моделях их поведения, в то время как эмоциональный интеллект «особых» девочек-подростков - на поведенческих моделях компетентного и агрессивного типов.

В свою очередь, в каждой гомогенной по полу выборке наблюдаются существенные различия регуляторного влияния эмоционального интеллекта на социально-коммуникативное поведение подростков с разными траекториями психического развития - затрудненной и нормативной. Причем эти различия являются не только формально-количественными (с точки зрения большего или меньшего числа эмоционально-интеллектуальных составляющих вовлеченных в регуляцию повседневного социального поведения), но и содержательными (обнаруживающимися в различной направленности регулирующего влияния: активизирующей либо «тормозящей» определенные поведенческие модели).