Философия. Основные идеи и принципы

1. НЕПРЕРЫВНОЕ И ПРЕРЫВНОЕ В ПРИРОДЕ, ОБЩЕСТВЕ И МЫШЛЕНИИ

Данные вопросы, как и многие другие проблемы диалектики, по-разному решались в истории философии. «Невозможно дважды войти в одну и ту же реку» -- так Гераклит выразил мысль о постоянстве происходящих в природе изменений: ведь когда человек вторично входит в реку, вода, в которую он погружался прежде, находится ниже по течению, второй раз он погружается уже в другую реку. Один из последователей Гераклита -- Кратил -- решил пойти дальше своего учителя. В одну и ту же реку, утверждал он, невозможно войти не только дважды, но и однажды. Ведь пока я погружаю ногу в реку, вода течет, и в каждое следующее мгновение нога оказывается в другой реке. Поскольку все изменяется непрестанно, говорил Кратил, ни о чем нельзя высказать что-нибудь истинное: пока человек произносит свое высказывание, то, о чем он говорит, исчезает, уступая место чему-то другому, которое в следующее мгновение сменяется чем-нибудь третьим, и т. д. В результате все, что он высказывает, не соответствует действительности.

На первый взгляд перед нами просто забавный парадокс. Но при ближайшем рассмотрении мысль Кратила оказывается неизбежным выводом из определенного понимания движения и изменения. Кратил исходит из того, что всякое изменение есть исчезновение того, что было, и возникновение того, чего не было.

Каждое мгновение что-то исчезает и появляется нечто совсем другое. Процесс изменения состоит только из таких перерывов, никакой непрерывности в нем нет. Таков ответ Кратила на поставленный выше вопрос о форме изменений. С его точки зрения, между водой, мгновенье назад ушедшей вниз по течению реки, и водой, пришедшей на ее место, нет ничего общего. Мир вообще являет собой фантастическое зрелище. Плывущее по небу бесформенное облако быстро исчезает, уступая место развесистому дубу, на месте столь же быстро исчезнувшего дуба оказывается спящий котенок, затем -- крутой утес, затем -- танцующая женщина и т. д. Конечно, здесь мы сгустили краски. Но суть взгляда, усматривающего в любом изменении мгновенное исчезновение одних объектов и столь же внезапное появление других, заключается именно в том, что каждый объект существует лишь миг и погибает, едва появившись. Можно ли о таком объекте высказать что-нибудь определенное? Конечно нет! Если бы всякое изменение было таким, каким его считал Кратил, то он был бы прав, отрицая вообще возможность истинных высказываний.

Согласиться с Кратилом нельзя, ибо материальные объекты, изменяясь непрестанно, каждое мгновенье, вовсе при этом не исчезают. Река Волга, например, не только постоянно течет и изменяется, но при этом сохраняются существенные характеристики Волги, в силу которых она является вполне определенной, отличной от других рек водной артерией, берущей свое начало на Валдайской возвышенности, проходящей через ряд районов Европы и завершающейся в Каспийском море. Хотя все окружающие нас объекты непрестанно изменяются, у них остаются существенные характеристики, в силу которых они не исчезают, а сохраняются (иногда довольно долго). На каждом шагу мы сталкиваемся с тем, что исчезновение какого-нибудь объекта или появление нового объекта происходит так постепенно и непрерывно, что невозможно определить момент его исчезновения или, соответственно, появления нового объекта.

Вводя в вещества, поглощаемые организмом, так называемые меченые (радиоактивные) атомы, ученые установили, что за 80 дней половина белков, содержащихся в теле человека, выводитсяиз его организма и заменяется новыми. Несмотря на это, невозможно указать момент исчезновения старого состава нашего тела и возникновения нового его состава. Иными словами, человек на протяжении всей своей жизни остается самим собой.

Далее, суточные температурные колебания, осадки, ветры, движение ледников, деятельность растительных и животных организмов, хотя и медленно, но день за днем, непрестанно разрушают горы. Образующиеся при этом осколки и мелкие частицы переносятся текущей водой, ветрами, ледниками в котловины.

В результате за достаточно длительные периоды исчезают мощные горные массивы и глубокие котловины, возникают ранее не существовавшие равнины. Приводящий к таким последствиям процесс происходит непрерывно, постепенно в течение многих тысячелетий, так что зафиксировать момент исчезновения горного массива и появления равнины невозможно. Наукой обнаружено множество подобных процессов в органической и неорганической природе.

Все это свидетельствует о том, что тезис Кратила «всякое изменение состоит только из перерывов, всякое изменение -- это полное исчезновение того, что было, и внезапное возникновение того, чего прежде не было» не соответствует действительности. В наши дни трудно встретить человека, разделяющего этот тезис. У него гораздо больше противников, рассуждающих примерно так. Нам лишь кажется, что в процессах, совершающихся в материальном мире и в сознании, происходят перерывы. Процесс, в котором наступил бы перерыв, не мог бы после этого продолжаться (без вмешательства извне), как не могут соединиться края разбитой яичной скорлупы без вмешательства человека, который бы их склеил. Что касается тех явлений, которые принято считать гибелью одних вещей и возникновением других, то в обоих случаях нет никаких перерывов. Возникновение -- это сравнительно быстрое увеличение ранее существовавшего, гибель -- быстрое уменьшение существовавшего прежде, но оба изменения совершенно непрерывны.

Однако взгляд, признающий только непрерывные увеличение или уменьшение того, что было, отрицающий возникновение или гибель чего-нибудь, требует признания, что каждый из нас существовал не только до своего рождения, но и до рождения своих родителей и прародителей, т, е. признания нашего вечного существования. Ведь если было время, когда меня вовсе не было, значит имели место возникновение, перерыв, которых данный взгляд не допускает. Более того, согласно данному взгляду, каждый из нас не только всегда существовал, но и будет всегда существовать, а смерть -- это всего лишь изменение наших размеров. Ведь допустить, что настанет время, когда меня не будет, значит признать возможность гибели, перерыва, которые отвергаются данным взглядом. Таким образом, отрицание перерывов приводит к поразительному выводу, что все небесные и земные тела, все растения, животные, люди всегда существовали и всегда будут существовать. В чистом виде вывод этот так нелеп, что поборники непрерывности, конечно, его отвергают. Но он с необходимостью следует из отрицания перерывов. Между тем с перерывами мы встречаемся во всех областях действительности.

При определенных условиях в результате взаимодействия атома алюминия и атома гелия оба эти атома исчезают и скачкообразно возникают атом водорода и атом кремния. В каждой звезде действуют мощные силы тяготения, сжимающие ее, и направленная наружу сила давления, порождаемая большой плотностью вещества и излучения в недрах звезды и расширяющая ее. То одна, то другая из этих противоположностей преобладает, но пока между ними существует приблизительное равновесие, звезда излучает более или менее непрерывно и равномерно. Когда же в результате внутренних процессов температура ядра звезды возрастает настолько, что внутреннее давление начинает значительно превосходить силы тяготения, происходит перерыв постепенности -- гигантский взрыв. Из недр звезды выбрасывается колоссальное количество вещества и энергии.

Рождается так называемая сверхновая звезда. Нечто подобное обнаруживается и в развитии живых организмов. Результатом различных непрерывных процессов, происходящих в клетке, является ее деление. В ходе этого деления раздваивается ядро, удваивается число хромосом, старая клетка исчезает и на ее месте появляются две новые. Длительнее и сложнее процесс полового размножения высокоорганизованных млекопитающих.

Зародыш после зачатия в течение нескольких недель или месяцев претерпевает множество всевозможных изменений. Но новый организм возникает скачкообразно, его рождение всегда представляет собой перерыв постепенности. То же -- ив мире растений. Почки растут постепенно, незаметно для глаза в них совершаются важные изменения, но до какого-то срока они остаются почками. А затем наступает перерыв постепенности -- почки лопаются, и внезапно дерево предстает перед нами в одеянии молодой листвы.

Здесь уместно спросить: не является ли та форма развития, в которой постепенные, малозаметные непрерывные изменения предшествуют скачку, перерыву постепенности, возникновению чего-то принципиально нового, законом, действующим только в природе -- органической и неорганической?

Оказывается, что и в развитии мышления -- в истории наук, в том числе и философии,-- обнаруживается такая же постоянная, устойчивая связь непрерывности и прерывности, постепенности и скачкообразности.

Эта особенность развития отчетливо обнаруживается и в истории человеческого общества, и в тех общественных процессах, современниками и участниками которых мы являемся. Однако, учитывая исключительную важность проявления этой закономерности в общественной жизни для практической, общественно-политической деятельности людей, особенно в условиях обновления советского общества, мы посвятим этой стороне дела отдельную главу.

Мы уже видели, каких познавательных результатов достигли философия, естествознание и общественные науки в конце XVIII--первой половине XIX в. Тем не менее диалектику развивал идеализм, а материализм оставался в основном метафизическим. Но середина прошлого века оказалась поворотным пунктом в умственном развитии человечества. Критически переработав все накопленное предшествующим развитием науки и философии, К. Маркс и Ф. Энгельс создали учение, коренным образом отличное от всех ранее существовавших философских систем. Это было перерывом постепенности, революцией в развитии философии. В физике на протяжении XVIII--XIX вв. также происходили непрерывные изменения, делались важные открытия, не изменявшие, однако, ее основных принципов. В течение всего этого периода основные представления подавляющего большинства ученых о строении материи оставались в общем прежними, хотя в их среде и возникали разногласия по более или менее частным вопросам. Открытия радиоактивности, электрона, электромагнитной структуры атома на рубеже XIX и XX вв. явились той каплей, которая переполнила чашу. Наступила революция в естествознании.

Размышляя над только что приведенными примерами, легко заметить общую им всем черту. Она состоит в том, что в процессах развития, происходящих в органической и неорганической природе, в обществе, в мышлении, существует постоянная, нерасторжимая связь непрерывного и прерывного, постепенных малозаметных изменений и изменений заметных, скачкообразных, революционных. Эта связь носит универсальный характер, охватывая все стороны бытия и сознания.

2. ВЗАИМОСВЯЗЬ НЕПРЕРЫВНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ И СКАЧКОВ

Сторонники мнения, что перерывов постепенности нет и быть не может, нередко выдвигают такой довод. Все этапы, все звенья процесса изменения причинно связаны и, следовательно, вплотную примыкают друг к другу. Поэтому всякое изменение непрерывно.

Если допустить, что между каким-нибудь этапом А и следующим этапом Б имеется перерыв, зазор, то окажется, что между ними нет связи, что этап А вовсе не причина этапа Б. Последний окажется беспричинным явлением, чудом. Но чудес, разумеется, не бывает, поэтому нет и никаких перерывов постепенности. Однако, во-первых, перерыв постепенности, скачок -- это вовсе не беспричинное явление. Взрыв, рождение сверхновой звезды подготавливается, вызывается, причинно обусловливается непрерывным нарастанием температуры в ядре звезды. Рождение живого существа подготавливается непрерывными изменениями зародыша в период беременности, эти изменения и являются причиной родов. Открытия, представляющие собой скачок, переворот в науке, подготавливаются и обусловливаются непрерывным накоплением теоретических и экспериментальных приобретений, вызывающих в конечном счете этот переворот. Как мы увидим ниже, подобным же образом обстоит дело и с развитием общества. Во-вторых, сам скачок определяет характер того непрерывного изменения, какое происходит после скачка, в результате него.

Взрыв, порождающий сверхновую звезду, накладывает свою печать на ее дальнейшее непрерывное изменение. Когда в результате непрерывных изменений, претерпеваемых радием, происходит скачкообразное превращение его в радон, непрерывные изменения радона после этого скачка существенно отличаются от тех непрерывных изменений, которые происходили в радии до данного скачка: если длительность периода полураспада радия равна 1022 годам, его температура плавления +960°, кипения -J-1140°, то соответствующие характеристики радона равны: 3,8 суток, --71 ° и --62°.

Существенные преобразования непрерывных изменений имеют место при всех превращениях одного химического элемента в другой, при всех фазовых переходах. Так, непрерывные изменения расплавленного металла существенно отличаются от непрерывных изменений, происходивших в этом металле до его скачкообразного превращения из твердого тела в жидкость. Та же картина наблюдается при сопоставлении изменений, совершающихся в жидкости до ее скачкообразного превращения в газ, и тех изменений, которые происходят в газе после этого скачка.

Аналогичным образом обстоит дело в химических, геологических, биологических процессах. Например, характер, направление, темпы жизненных процессов родившегося животного коренным образом отличаются от того, что происходило с зародышем до родов, эти отличия обусловлены именно рождением животного. Наука, после того как в ней совершился скачок, переворот, приобретает новые особенности, ее непрерывное развитие после переворота происходит иначе: причиной этого является происшедшая в ней революция. Качественные революционные изменения -- неотъемлемая черта общественного развития в целом. Социальные революции знаменуют разрушение старого и появление нового общественного строя; качественные революционные изменения в технике и технологии -- характернейшая особенность научно-технического прогресса. Существует вообще тесная связь и взаимозависимость между скачком -- революцией -- и тем, что происходит до него и после него: непрерывные, эволюционные изменения обусловливают определенный перерыв, а этот перерыв, эта революция обусловливают определенные непрерывные, эволюционные изменения, развертывающиеся после него.

Характеризуя взаимосвязь скачкообразного и непрерывного развития и выявляя связанное с их пониманием отличие метафизической концепции развития от диалектической, В. И. Ленин писал: «Чем отличается диалектический переход от недиалектического? Скачком. Противоречивостью. Перерывом постепенности».

Противоположность непрерывных количественных и скачкообразных коренных качественных изменений диалектически относительна. То, что в одном отношении выступает как непрерывное изменение, в другом -- представляется как скачкообразное, качественное изменение. Хотя вопрос о непрерывных и скачкообразных изменениях в обществе специально анализируется в следующей главе, выдвинутое здесь положение лучше всего рассмотреть на примере социальных изменений.

Переход от первобытнообщинного общества, где не было ни эксплуатации, ни классов, к обществу классовому был качественным скачком, внесшим коренные изменения в отношения между людьми, во взаимоотношения человека с природой, в материальную жизнь и сознание людей. Но, будучи перерывом, скачком по отношению к ряду тысячелетий существования людей до этого скачка и по отношению к ряду тысячелетий жизни общества после него, этот переход, занявший немалое время в истории, включал в себя ряд непрерывных изменений и подготовленных ими скачков. Точно так же жизнь классового общества в период, последовавший после его возникновения, представляет собой непрерывное изменение только по отношению к скачку, давшему начало эксплуататорского общества. Внутри же себя этот многовековой период содержал ряд скачков (переход от рабовладения к феодализму, а от него к капитализму), каждый из которых подготавливался длительным непрерывным развитием. Здесь и каждый перерыв, скачок содержит в себе ряд малых непрерывностей и скачков, и каждая непрерывность складывается из малых скачков и непрерывностей.

Такое же соотношение непрерывности и прерывности обнаруживается в развитии природы и мышления. Взрыв сверхновых звезд, в результате которого могут образоваться новые звездные системы, по отношению к их предшествующему развитию есть лишь краткий миг, резкое нарушение ранее действовавших закономерностей. В масштабе же наших земных процессов он охватывает длительный период, в течение которого на протяжении многих земных лет происходит разрушение сверхновых и образование новых астрофизических объектов.

Открытие М. Планком кванта действия представляет собой скачкообразный революционный переворот в развитии классической физики. Вместе с тем это открытие является относительно постепенным процессом, охватывающим около десяти лет, в течение которого идея кванта обсуждалась, уточнялась и видоизменялась многими учеными, включая самого Планка, Эйнштейна и других.

Таким образом, противоположности непрерывного и прерывного, количественного и качественного находятся в диалектическом единстве, во взаимопроникновении, они как бы превращаются друг в друга. Этот вывод имеет важное значение для социально-политической, производственной и научной деятельности людей, он должен учитываться в процессе выработки и принятия практических решений.

3. ДВЕ КОНЦЕПЦИИ СООТНОШЕНИЯ КОЛИЧЕСТВА И КАЧЕСТВА

Каждый объект обладает множеством различных характеристик. Существенными среди них мы будем называть лишь те, утрата которых кладет конец существованию данного объекта.

Небесное тело, обладающее значительной массой, представляющее собой сжатые в относительно небольшом объеме раскаленные газы, вследствие чего оно излучает электромагнитные волны и частицы -- вот, например, существенные характеристики звезды. Обмен веществ, способность к сохранению своей организации, к самовоспроизведению и эволюции -- существенные характеристики живого. Появление предмета, обладающего существенными характеристиками объекта А, означает появление объекта А. Утрата каким-нибудь предметом существенных характеристик объекта А означает исчезновение объекта А.

После такого пояснения, что мы обычно имеем в виду, когда говорим, что объект возник, что он сохраняется или что он исчез, рассмотрим смысл следующих двух определений: 1. Изменение, заключающееся в том, что объект, существовавший до этого изменения, исчезает, а на его месте возникает объект, которого до данного изменения не было, называется качественным. 2. Если же в ходе других изменений различные стороны или части объекта растут, уменьшаются, перегруппировываются в известных пределах либо вовсе исчезают и появляются вновь, но претерпевший все такие изменения объект сохраняется, продолжает существовать, то такие изменения называются количественными. Лишь тогда, когда количественные изменения достигают определенного предела, данный объект исчезает, превращается в другой объект. В момент, когда такой предел достигается, имеет место совпадение количественного и качественного изменений.

Характеристики, утрата которых обязательно означает прекращение существования объекта, называются его качеством. Характеристики, утрата которых в определенных пределах не затрагивает существования объекта, называются его количеством.

В.И. Ленин указывал, что количественная и качественная определенность вещей и процессов являются их важнейшими объективными характеристиками, с которыми человек сталкивается в самом начале своей познавательной и предметно-практической деятельности: «Сначала мелькают впечатления, затем выделяется нечто,-- потом развиваются понятия качества... (определения вещи или явления) и количества»'.

Подобно причине и следствию, необходимости и случайности, количество и качество -- это философские категории, т. е. предельно широкие понятия. Смысл каждого из них обнаруживается лишь при выяснении его отношения ко второму понятию, являющемуся его диалектической противоположностью.

Качественное изменение выступает только в двух формах: «не было, а теперь есть», «было, а теперь нет». Количественные изменения бесконечно многообразны: «больше -- меньше», «быстрее -- медленнее», «тяжелее -- легче», «чаще -- реже», «выше -- ниже», «теплее -- холоднее», «проще -- сложнее» и т. д. Количественные изменения, происходящие непрерывно, и качественные изменения, представляющие собой перерыв постепенности органически обусловливают друг друга.

Эту взаимосвязь количества и качества люди заметили еще в древности. Как гласит предание, Пифагор, оказавшись вблизи кузницы, обратил внимание на зависимость различий между Гармоническими созвучиями, вызываемыми совпадающими ударами молотов, от различий в весе молотов. Он счел, что раз молоты можно взвесить, выразив их вес в числах, качественные характеристики созвучий точно определяются количественными характеристиками молотов. Отсюда он сделал вывод, что основа вообще всех качественно различных явлений в мире -- «число», т. е. определенные количественные соотношения. Пифагор и пифагорейцы считали количественные характеристики и соотношения сущностью качественных различий между всеми явлениями действительности и основой всего мироздания. С их точки зрения, познание имеет место лишь там, где выявляются количественные соотношения, там же, где они не выявляются, нет и никакого познания.

Математические исследования продвинулись в Древней Греции так далеко, что европейской науке потребовалось полторы тысячи лет, чтобы сделать следующий шаг в развитии математических знаний. Греки, применив математику к познанию тех явлений природы, которые можно было более или менее успешно исследовать, ограничиваясь наблюдениями, измерениями и строгими логическими построениями, создали один из разделов теоретической механики (статику), гидростатику, геометрическую оптику, первую астрономическую систему мира. Все это способствовало утверждению взгляда, сводящего любые качественные изменения к количественным изменениям. Как ни отличались друг от друга взгляды на соотношение количества и качества, которых придерживались пифагорейцы, Платон, Демокрит и их последователи, в одном они сходились: в действительности, объективно существуют только различные соотношения размеров, геометрической формы, пространственного расположения, а те изменения, которые кажутся нам качественными, исчезновением или возникновением, суть только изменения количественных соотношений.

В античном обществе, однако, научная мысль и практика развивались за редкими исключениями в отрыве друг от друга. Для этой эпохи характерно и то, что ученые, умевшие производить точные наблюдения, почти не ставили научные эксперименты.

Ввиду этих особенностей античной науки при изучении большинства явлений природы математика не применялась, а выполнялись лишь качественные исследования. Такое положение благоприятствовало утверждению концепции «качеств», выразителем которой явился Аристотель. В противоположность пифагорейцам, Платону, Демокриту он был убежден, что качественные превращения, исчезновение одних объектов и возникновение на их месте других происходят в природе объективно, на самом деле. Он полагал, что никакое перемещение частиц не может превратить одно тело (например, воду) в совершенно иной, качественно от него отличный объект (например, пар). Аристотель высказал ряд глубоких мыслей о связи между количеством и качеством. Он был убежден, что в основе всех явлений и процессов лежат не количественные, а качественные изменения.

Таким образом, теоретическая мысль античного общества (в распоряжении которой было мало фактического научного материала, в результате чего важнейшие философские вопросы решались на основе непосредственного созерцания и отвлеченных, умозрительных соображений) оставила две концепции соотношения качества и количества: 1) основу всех явлений действительности составляют количественные отношения, а их внешние выражения -- качественные различия и изменения -- имеют второстепенное значение; 2) основу всех явлений действительности составляют их качественные характеристики, а их количественные характеристики играют второстепенную роль. Одни особенности античной науки благоприятствовали утверждению первой концепции, другие -- способствовали утверждению второй.

В средние века восторжествовала концепция «качеств». Из-за отрицательного отношения церкви, определявшей духовную жизнь общества, к светским наукам уровень знаний о природе и математических знаний (в последних существенные успехи были достигнуты лишь на Востоке) оставался до XIII в. Крайне низким. В XIII--XV вв. господство концепции «качеств» обусловливалось также авторитетом Аристотеля.

Научная революция XVI--XVII вв. принесла с собой не только систематическую постановку естественнонаучных экспериментов, но и систематическое применение к исследованию природы математики, обогащенной в это время выдающимися открытиями. В глазах тех, кто осуществлял эту революцию, все явления и процессы природы объективно обладают лишь количественными и пространственно-геометрическими характеристиками. Все же прочие характеристики, приписываемые этим явлениям и процессам, свойственны лишь восприятию людей. Так, Лейбниц утверждал, что в «телах все должно объяснять только посредством величины, фигуры и движения». Создание аналитической геометрии, математического анализа, классической механики принесло невиданные ранее теоретические и практические результаты.

4. ЗАКОН ВЗАИМОСВЯЗИ КОЛИЧЕСТВЕННЫХ И КАЧЕСТВЕННЫХ ИЗМЕНЕНИЙ И ИХ ПЕРЕХОДА ДРУГ В ДРУГА

Итак, с точки зрения механистического материализма только качественное исследование, не сочетаемое с исследованием количественным, математическим, не позволяет достаточно глубоко познать изучаемые явления. К. Маркс говорил, что любая наука только тогда достигает совершенства, когда ей удается применить в своих исследованиях математику. Развитие науки, особенно в наше время, подтверждает справедливость этой мысли: очень мало осталось ныне областей знания, в которых не применяется математика.

Но выяснение одних лишь количественных характеристик и количественных изменений недостаточно ни в одной области знания, так как чисто количественных характеристик, чисто количественных изменений не существует. Будучи количественными в одних отношениях, они содержат в себе качественные особенности, качественные различия и изменения в других отношениях.

Качественные различия и качественные изменения налицо даже в самих количественных соотношениях и изменениях, которыми занимается математика. Так, простые числа качественно отличаются от всех прочих чисел. Качественным является переход от квадратных уравнений к уравнениям высоких степеней. Качественно различаются геометрические объекты неодинаковой размерности, различной топологии.

Философская мысль конца XVIII в. и особенно начала XIX в., анализируя современные ей научные достижения, выступала против взгляда, сводящего все качественные различия и изменения к количественным. Гегель показал несостоятельность, односторонность абсолютизации качественной или количественной определенностей явлений, поскольку та и другая суть взаимообусловленные, неотделимые друг от друга противоположности. Он открыл диалектический закон: непрерывные количественные изменения, достигая определенного предела, именуемого мерой, вызывают перерыв, скачок, в результате которого существовавший до того объект исчезает и возникает новый, ранее не существовавший, а на смену прежнему качеству приходит новое; это качественное изменение порождает изменение прежних количественных параметров и изменений.

К данному закону Гегель пришел, исследуя мышление. Ему удалось доказать, что все процессы мышления протекают в соответствии с указанным законом. Действительность, по Гегелю, представляет собой различные проявления «абсолютной идеи», «всеобщего». Отсюда вытекало, что открытому им закону подчиняются и все другие явления мира. Здесь, конечно, налицо идеалистическое искажение. На самом деле не развитие в материальном мире подчиняется указанной закономерности мышления, а эта закономерность -- отражение объективного закона, управляющего материальными процессами. Тем не менее открытие Гегеля имеет большое значение. Рассматривая процессы, совершающиеся в самых различных областях, мы имели возможность убедиться в универсальности открытого им закона, в том, что он имеет силу и для всех материальных явлений, и для мышления.

Рассмотрим подробнее понятие меры. Сделаем это на примерах. Радий-226 при комнатной температуре -- серебристо-белый металл, в котором непрерывно происходят количественные изменения: он непрестанно испускает альфа-лучи (ядра гелия), вследствие чего его атомный вес понижается. Когда этот вес достигает величины 222, происходит скачок, качественное изменение: радий превращается в газообразный (при комнатной температуре) радон, физические и химические свойства которого существенно иные, чем у радия. Так же обстоит дело и с другими радиоактивными превращениями элементов. Все такие качественные превращения совершаются лишь в тот момент, когда количественные изменения в атомах соответствующего элемента достигают вполне определенного предела -- меры. Так случается и тогда, когда превращение занимает более или менее продолжительный период, и тогда, когда оно происходит практически мгновенно. Если нейтрон «атакует» ядро атома урана-235, оно делится на два осколка-- ядро стронция-95 и ядро ксенона-1 39; при этом освобождается 2--3 нейтрона и некоторое количество энергии. Если масса куска урана не достигает критической величины (около килограмма), большинство освобождающихся нейтронов вылетает за пределы куска и не вызывает деления новых ядер. Но если она достигает этой величины, размеры куска оказываются больше длины свободного пробега нейтрона; число нейтронов, производящих деление ядер урана, настолько увеличивается, что наступает цепная реакция. За миллионные доли секунды происходит деление огромного количества ядер урана, совершается качественный скачок, взрыв, уран исчезает, возникают совершенно другие элементы (стронций, ксенон) и выделяется колоссальное количество энергии.

Мы подробно остановились на атомных превращениях прежде всего для того, чтобы наглядно показать, что скачкообразный переход от прежнего качества к новому совершается не в любой произвольный момент количественных изменений, а лишь по достижении этими изменениями кульминационной точки, строго определенной для каждого конкретного процесса, т. е. по достижении присущей только данному процессу меры. Открытие атомных превращений положило начало той революции в естествознании, дальнейшее углубление которой играет решающую роль в развитии наук о природе в наши дни. До открытия этих превращений ученые даже и не догадывались о поразительном своеобразии происходящих в микромире процессов, исследование которых привело их затем к созданию и развитию квантовой теории. Эта же теория, в свою очередь, обнаружила, что в микромире исключительно велика роль скачкообразных качественных изменений, происходящих при достижении количественными изменениями меры непрерывности. Все более широкое использование атомной энергии в мирных целях требует очень точного учета меры, достижение которой влечет за собой катастрофу -- взрыв ядерного реактора. Знание этой меры и мероприятия, направленные на то, чтобы происходящие в реакторе процессы не достигли ее, имеют огромное значение.

Нетрудно убедиться в том, что нет ни одной области действительности, в которой не обнаруживалось бы действие закона взаимосвязи количества и качества и не выступало бы исключительно важное значение меры. С данным законом и с необходимостью строгого установления меры, которую он подразумевает, вынуждены считаться не только все отрасли естествознания, но и математика: во всех ее разделах рельефно выступает первостепенное значение меры. Ограничимся лишь одним примером. Если основание системы логарифмов больше единицы, то логарифмы чисел, больших единицы, положительны; если же их основание меньше единицы, логарифмы чисел, больших единицы, отрицательны. В технике -- промышленной, сельскохозяйственной, транспортной -- значение точного определения и практического учета меры чрезвычайно велико, так как во всех этих областях также действует закон взаимосвязи количества и качества.

Об универсальности этого закона и, следовательно, философской категории меры свидетельствует разработка недавно возникшей теории развивающихся систем, исследующей некоторые особенности, общие всем системам -- и естественным, т. е. встречающимся в природе, и искусственным, т. е. порожденным техникой. Ученый, сыгравший большую роль в создании кибернетики, Дж. фон Нейман (1903--1957) доказал теорему, согласно которой существует критический уровень сложности системы; при достижении этого уровня поведение ее качественно изменяется. Как видно из работы физика М. Дрездена (1974), посвященной изменению сложности систем и исходящей из указанной теоремы Неймана, непрерывное количественное возрастание сложности любой системы достигает в определенный момент уровня, когда наступает перерыв -- качественное изменение системы. После этого перерыва непрерывный рост сложности системы на определенном этапе снова достигает критической точки и опять наступает скачкообразное качественное изменение поведения системы; так происходит все время, пока система развивается.

Диалектическому закону, устанавливающему, что количественные изменения приводят к скачкообразному качественному изменению только по достижении меры, подчиняется и развитие человеческой мысли. Когда прогресс физики вплотную подвел к необходимости создания теории относительности, к ней независимо друг от друга приближались несколько ученых, в том числе А. Пуанкаре (1854--1912) и П. Ланжевен (1872--1946). Если бы теорию относительности не создал А. Эйнштейн, раньше и глубже других понявший необходимость коренного пересмотра ряда физических взглядов, то ее бы создали другие ученые, может быть, несколько позже и в иной форме. Это признавал и сам Эйнштейн. В этой связи ошибочным представляется мнение американского теоретика науки Т. Куна о том, что предшествующее развитие науки не подготавливает, не делает неизбежным наступающий в ней переворот. Когда ученые решаются отказаться от старых взглядов в пользу новых, их решение, по Куну, «может быть основано только на вере»1. Такое изображение научной революции, игнорирующее роль подготавливающей ее эволюции и меры, достижение которой является обязательным условием революционных изменений, не соответствует действительности.

Сегодня многие деятели науки и техники, вовсе не подозревающие о существовании закона материалистической диалектики о взаимопереходах количественных и качественных изменений, отказываются от односторонней «количественной» и «качественной» концепций развития, убеждаясь под влиянием собственных исследований в том, что в интересующих их областях непрерывные количественные изменения, достигнув меры, вызывают скачкообразные качественные изменения. К такому убеждению они приходят стихийно, так сказать, натыкаясь на ощупь на эту универсальную закономерность, присущую всякому развитию. Несравненно более благоприятные условия для прогресса науки и техники создает, однако, сознательное ее использование. О том, какое значение имеет сознательное применение закона диалектической взаимосвязи количества, меры и качества для прогресса науки и практики наших дней, можно составить некоторое представление, исходя из следующих фактов.

В 60--70-х гг. XX в. математик Р. Том и другие математики разработали так называемую теорию катастроф. Эта теория дает математическое выражение процессов, в которых непрерывные изменения на определенном для каждой конкретной области этапе вызывают перерыв, скачкообразное изменение качества. Известно, какую большую роль для исследования всевозможных непрерывных процессов и их практического использования в технике сыграло и сегодня продолжает играть дифференциальное исчисление. По сути дела, ту же роль начинает выполнять теперь и теория катастроф, однако в отношении процессов, в которых непрерывные количественные изменения приводят к качественным скачкам. Поэтому некоторые ученые и утверждают, что создание этой теории имеет для науки и техники не меньшее значение, чем создание Ньютоном и Лейбницем дифференциального исчисления. Действительно, уже сегодня теория катастроф успешно применяется в самых различных областях. В физике ее применяют как к тем процессам, в ходе которых скачкообразно изменяются внутренняя энергия и плотность вещества (такие процессы называются «фазовыми переходами первого рода»), так и к тем процессам, в которых при неизменности внутренней энергии и плотности вещества скачкообразно изменяются его термодинамические характеристики -- теплоемкость, сжижаемость, коэффициент теплового расширения («фазовые переходы второго рода»). В биологии при помощи теории катастроф осуществляется математическое моделирование процессов развертывания зародыша в многоклеточный организм, смены одних видов другими, ряда нейрофизиологических процессов. Посредством этой теории удалось дать математическое описание возникновения речевого высказывания и восприятия речи. В общем она позволяет эффективно объяснять и прогнозировать протекание процессов, в которых непрерывно изменяющиеся причины вызывают скачкообразное возникновение новых явлений, выбрать оптимальные средства воздействия на такие процессы.

Как видим, в основе данной математической теории (независимо от того, что о ней думают разрабатывающие и применяющие ее ученые) лежит диалектический закон перехода количественных изменений в качественные и качественных в количественные.

Подводя итог, можно сформулировать основные положения, характеризующие диалектический закон взаимосвязи количественных и качественных изменений.

1. Всем явлениям в природе, обществе и мышлении присущи количественные и качественные характеристики.

2. Непрерывные количественные изменения могут происходить лишь в границах особой для каждого объекта или процесса меры, при нарушении которой эти изменения вызывают коренной скачкообразный переход к новому качеству.

3. Новое качество (новый объект или процесс) обладает новыми количественными характеристиками, и, следовательно, качественные изменения влекут за собой и новые количественные изменения.

4. Противоположность количественных и качественных изменений условна, диалектична, относительна. Количество и качество -- это категории, отражающие противоположные, но взаимосвязанные характеристики каждого единого целостного явления.

5. Диалектика количественных и качественных изменений играет существенную роль в практической и познавательной деятельности людей и должна ими учитываться для достижения сознательно поставленных целей.

Как один из наиболее общих законов развития природы, общества и мышления данный закон по-особому проявляется в жизни и деятельности человека, и поэтому анализ взаимосвязи количественных и качественных изменений в общественном развитии имеет первостепенное теоретическое и практическое значение.

Глава XII ЭВОЛЮЦИОННЫЕ И РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ В ОБЩЕСТВЕ

Говоря о единстве и взаимосвязи количественных и качественных изменений, мы, разумеется, постоянно имели в виду, что закон, определяющий переход количественных изменений в качественные и наоборот, действует не только в природе и мышлении, но и в обществе. Однако для человека, существа прежде всего социального, проявление этого диалектического закона в сфере истории, реальной общественной жизни представляет наибольший интерес. Не только потому, что и авторы, и читатели этой книги являются людьми, живущими на грани двух тысячелетий, на рубеже XX и XXI вв., но и в силу фактического положения дел можно с полным основанием утверждать, что наша эпоха -- время самых крутых, самых бурных изменений в истории человечества. Этим, по-видимому,, и объясняется то, что соотношение количественных и качественных изменений, или, говоря применительно к обществу, соотношение эволюции и революции, представляет повышенный интерес для наших современников, для каждого, кто стремится понять смысл происходящих изменений и трезво оценить ближайшие и отдаленные перспективы человечества.

1. ЭВОЛЮЦИЯ И РЕВОЛЮЦИЯ КАК ИСТОРИЧЕСКИЕ ЯВЛЕНИЯ

Убежденные сторонники марксизма всегда подчеркивали свою революционность. Это было связано прежде всего с центральным для мировоззрения К. Маркса и Ф. Энгельса убеждением, разделявшимся позднее В. И. Лениным и его последователями, что переход от эксплуататорского общества к обществу социальной справедливости -- социализму может и будет происходить только революционным путем. При этом создатели марксистской теории, сами жившие в период бурных революционных событий, потрясавших Европу на протяжении 40--70-х гг. прошлого столетия, отчетливо видели сложность революционных изменений в обществе, понимали, что их нельзя отрывать от предшествующих периодов относительно спокойного эволюционного развития и от относительно плавного течения истории послереволюционного периода. Однако XX век, начавшийся серией революций в России, Турции и т. д., завершается прямо-таки непрерывным каскадом революционных изменений, охвативших почти все страны мира. К их числу относятся и политические, и экономические, и национально-освободительные революции, а некоторые революционные процессы, например научно-техническая революция, приобретают своеобразную форму перманентного революционного процесса. Поэтому, прежде чем рассмотреть особенности революционных изменений, происходящих сейчас в нашей стране и отличающихся исключительным своеобразием сочетания быстрых, радикальных и постепенных эволюционных изменений, нам следует обсудить проблему соотношения эволюционных и революционных изменений в истории общества в целом.

То, что революции самых различных «образцов» -- почти обычные явления на авансцене истории, было известно еще в глубокой древности. К числу революций нередко относили и дворцовые перевороты, и крупные народные движения, и переход от одной формы власти к другой, и более фундаментальные социально-исторические процессы. Однако подлинный интерес к соотношению постепенных, эволюционных изменений, происходящих в обществе стихийно, так сказать, снизу или осуществлявшихся благодаря реформам сверху, и незапрограммированных, незапланированных заранее революционных переворотов возник в общественном сознании раннего капиталистического общества, в эпоху, ставшую кануном буржуазных революций. Именно в это время, начиная с трудов итальянского политического мыслителя Н. Макиавелли (1469--1527), дававшего государям советы, как предотвращать революции и перевороты, и кончая трудами деятелей Великой французской революции: Марата, Робеспьера и Сен-Жюста, превозносивших революцию как метод решения общественных проблем, вопрос о соотношении постепенных и радикальных способов изменения общества перемещается в центр всех социально-философских учений. В XIX в. он четко оформляется в дилемму: либо эволюция, либо революция. В известной степени для оппозиции победившей буржуазии революционным процессам, некогда приведшим ее к власти, были серьезные основания. Если теоретики ранних буржуазных революций, и прежде всего Руссо, считали революцию оправданной уже по одному тому, что без нее народ, находящийся под гнетом деспотизма, не может освободиться и стать суверенным в собственном государстве, то для идеологов послереволюционного периода эти аргументы потеряли свою привлекательность. Во-первых, буржуазия благодаря свершившимся революциям уже получила власть и желала спокойно наслаждаться своим экономическим положением, а во-вторых, реальные революции, и особенно французская революция 1789--1799 гг., оказались гораздо более кровавыми процессами, чем рисовалось воображению буржуазных теоретиков революции. Буржуазные революции, и в первую очередь французская революция, пройдя через стадию диктатуры и кровавого террора, ужасающего падения нравов, вспышек неукротимой классовой ненависти народных низов к имущим, показали новому, рвущемуся к власти классу всю опасность джинна, выпущенного из бутылки. Поэтому XIX век знаменуется тем, что наследники Великой французской революции, а затем и современники революционных событий 1830 и 1848 --1852 гг. во Франции и Германии все больше начинают склоняться в пользу эволюционного пути решения социальных проблем и противоречий. Это путь реформ, путь сбалансированного регулирования общественных процессов, не допускающий радикальных изменений в фундаменте общества, прежде всего в отношениях собственности.

В XIX в. идеологи пролетариата, а именно выразителями его интересов считали себя К. Маркс и Ф. Энгельс, открыто провозглашают революцию исторически необходимым, объективно назревшим и закономерным процессом. Здесь незачем детально прослеживать изменения в их подходе к этому вопросу. Главное -- подчеркнуть, что идея революции, кладущей конец развитию всех форм эксплуатации человека человеком, никогда не идентифицировалась с какой-либо единственной формой ее реализации. Для них революция -- это глубинный, социальный и социокультурный процесс, возникающий лишь в определенных условиях и не тождественный вооруженному восстанию, массовым репрессиям и тому подобным формам политического действия, которые впоследствии начали однозначно связываться с революцией некоторыми интерпретаторами марксизма, прежде всего Сталиным и его последователями. Для создателей теории научного социализма смысл революции -- в переходе от царства необходимости к царству свободы, а такие формы ее организации, как, например, диктатура пролетариата, которую они отождествляли с Парижской коммуной, почти не применявшей репрессивного аппарата к собственным гражданам, являются лишь преходящим моментом, лишь способом организации и активизации революционных действий. Революция представлялась к тому же достаточно краткосрочным процессом, поскольку они считали, что промышленный капитализм XIX в. вполне созрел для перехода к коммунизму -- царству свободы. Естественно, что насилие, которое они уподобляли повивальной бабке, помогающей родиться новому обществу, должно было бы быть лишь крайне ограниченной мерой, не более чреватой болезненными последствиями, чем помощь обычной акушерки. Для нас ясно теперь, что их представления о том, что промышленное общество XIX в. вполне созрело для перехода к коммунизму, оказались романтическим заблуждением. Но основоположники марксизма были людьми своей эпохи и, как все люди, имели право и могли заблуждаться относительно форм и сроков наступления будущего. Драматические последствия учения о благодетельной пользе насилия в процессе революционного перехода к бесклассовому обществу в полной мере проявились тогда, когда это насилие было превращено в универсальный метод решения всех социальных, экономических, политических и духовно-культурных проблем. Ясно поэтому, что противники универсализации насилия противопоставляли ему не только нравственное осуждение и негодование, но и более фундаментальные философские основания. Они находили их в биологических теориях эволюционного развития.

Известно, что в биологии XIX в. противостояли друг другу учения катастрофизма и эволюционизма. Первое из них обычно связывается с именем Ж. Кювье (1769--1832). Согласно его взглядам, развитие в живой природе включает два момента: продолжительное функционирование на протяжении десятков и сотен тысяч лет неизменных биологических видов и затем резкая смена всей флоры и фауны, ведущая к возникновению новых видов в результате гигантских геологических и климатических катаклизмов -- катастроф. Благодаря исследованиям Ч. Дарвина о происхождении видов широкое распространение не только в биологии, но и в социальном мышлении XIX в. получила противоположная теория -- эволюционистская. В конечной, предельно упрощенной форме она сводилась к утверждению, что основным законом развития всего живого является постепенная эволюция видов, происходящая под влиянием естественного отбора и адаптации к изменениям окружающей среды. Эти процессы сопровождаются межвидовой и внутривидовой борьбой, вследствие чего случайные полезные генетические изменения закрепляются и передаются по наследству, тогда как отрицательные изменения рано или поздно приводят к естественной выбраковке тех или иных особей или потомства. Спроецированная на сферу общественной жизни теория эволюции породила многочисленные версии социал-дарвинизма. Универсализированные и возведенные в ранг всеобщей философской истины принципы биологической эволюции начали использоваться для обоснования различных концепций социальной эволюции. В политике такие взгляды обычно приводили к более или менее радикальному пересмотру концепций, провозглашавших абсолютную необходимость и неизбежность революционного насилия, которое нередко пролонгировалось вплоть до столь же неизбежного торжества полного коммунизма. Этим насильственным методам сторонники эволюционных, постепенных социальных перемен обычно противопоставляют реформы, долженствовавшие разрешить все имущественные проблемы, антагонистические и неантагонистические противоречия. В марксистской литературе за воззрениями представителей этого направления прочно закрепились термины «ревизионизм» и «реформизм», долгие годы мешавшие увидеть определенные рациональные моменты во взглядах, которые, будучи выхваченными из конкретного исторического контекста, интерпретировались как полное отрицание всякой революции «лакеями» и «наймитами» империализма. Чтобы глубже понять сущность расхождений в вопросе о форме исторического развития, о соотношении эволюционных и революционных моментов функционирования общества, нам следует внимательнее рассмотреть вопрос о типах и видах революций и эволюционных изменений, происходивших и происходящих в обществе.

2. ОСНОВНЫЕ ТИПЫ И ВИДЫ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ИЗМЕНЕНИЙ

В процессе своего развития и распространения в глобальном масштабе философия марксизма претерпела немало изменений. Это вполне естественно, так как революционеры каждой страны видоизменяли и приспосабливали ее к своим условиям в полной уверенности, что их видение марксизма, их способ его применения на практике в качестве ее обоснования и оправдания своей деятельности являются единственно научными. Эпитет «единственно научный» десятилетиями не сходил со страниц марксистских изданий, нередко по-разному трактовавших одни и те же проблемы, по-разному решавшиеся в различных странах. Даже тогда, когда и сами формулировки, и предлагаемые решения соответствующих проблем чрезвычайно сильно расходились, они все равно оставались «единственно возможными» и «единственно научными» для сторонников соответствующих решений в разных странах. С этим были связаны и многочисленные версии исторического процесса, призванные объяснить и обосновать тот или иной конкретный ход событий. Поэтому анализ марксистской литературы в различных странах показывает наличие нескольких отличающихся друг от друга версий соотношения эволюции и революции в историческом процессе, и при этом каждая такая версия претендовала на безусловную ортодоксальность и единственно правильную интерпретацию философского наследия классиков марксизма-ленинизма.