Аналогичные процессы происходили в это время и в кубинской литературе. В 1492 году остров Хуана Название, данное Кубе Христофором Колумбом. подвергся колониальному захвату со стороны Испании. Спустя почти четыреста лет, в 1898 году, после двух войн за независимость Десятилетняя война за независимость (1868-1878) и вторая война за независимость (1895-1898). Куба вторично оказалась во власти интервентов. В результате подписания Парижского мирного договора страна «полностью переходила под контроль военной администрации США» Строганов А.И. Указ. соч. С. 37.. Сложившаяся общественно-политическая обстановка породила духовный кризис в среде интеллигенции, почти для всех писателей становятся «характерны пессимизм в оценке современного им общества, глубочайшее презрение к власть предержащим, предавшим интересы родины, но в то же время и неверие в силы народных масс, не сумевших отстоять завоеванную в боях свободу…» Плавскин З. Романы Мигеля де Карриона // Каррион М. де. Честные; Нечистые. М.: Худож. лит., 1982. С. 7.. В литературе наметился разрыв с романтическими тенденциями и переход, с одной стороны, к реалистическому направлению, с другой стороны, - к модернистской поэтике. Эпоха рубежа XIX-XX веков подарила мировой литературе величайшего кубинского поэта и мыслителя Хосе Марти, а также поэта Хосе Мануэля Поведу Х.М. Поведа (Josй Manuel Poveda, 1888-1926) - кубинский поэт, предшественник кубинского негритюда. Дебютировал сборником «Стихи-предвестники» (“Versos precursores”, 1917). Его стихи «Крик предков» (“El grito abuelo”, 1917) читаются зарождением негритянской поэзии на Кубе., прозаиков Альфонсо Эрнандеса Катб А.Э. Катб (Alfonso Hernбndez Catб, 1885-1940) - кубинский писатель, мастер короткого рассказа. Опубликовал, в частности, поэтические сборники «Кислые плоды» (“Los frutos бcidos”, 1915) и «Семь грехов» (“Los siete pecados”, 1918)., Хосе Антонио Рамоса (Josй Antonio Ramos, 1885-1946) и др. Сильное влияние в это время оказывает на кубинскую литературу творчество русских писателей, что было связано, как и в Аргентине, с идеей национальной независимости: «Особый интерес, который проявлялся к русской литературе на Кубе в 80-90-е годы, вписывался в контекст конкретных событий национальной истории - то были годы подготовки и осуществления освободительной революции» История литератур Латинской Америки. Т. 3. С. 630..

Именно в этот период начинают публиковаться произведения М. де Карриона (1875-1929) Писатель родился в зажиточной семье, получил хорошее образование (юридическое и медицинское). В начале Освободительной войны хотел вступить в армию, но его отговорили родители, чего он так и не смог себе простить. Какое-то время жил в эмиграции, работал журналистом и врачом. Как многие литераторы той эпохи, Каррион был не только писателем, но и общественным деятелем и рассматривал свою литературную работу как своеобразную политическую трибуну.

В 1903 году вышел сборник рассказов Карриона «Последняя воля» (“Ъltima voluntad”), роман «Чудо» (“El milagro”). Сюжет последнего во многом напоминает роман Э. Золя «Проступок аббата Муре», что дало повод причислить Карриона к писателям-натуралистам. Такое мнение распространилось и на последующие произведения Карриона: дилогию «Честные» и «Нечистые» и на неоконченный роман «Сфинкс» (“La esfinge”, 1919, опубликован в 1961, рус. пер. 1985)..

Как и творчество М. Гальвеса, наследие Карриона в русском литературоведении практически не освещено.

Сюжет каррионовской дилогии составляет история двух женщин - Виктории и Марии Тересы. Обе - представительницы буржуазной среды, но у каждой свой путь. Виктория («Честные») растет «прелестной скромной девочкой», выходит замуж за человека, к которому равнодушна, но неприязни не испытывает. Не понимая, почему мужа обижает ее холодность, героиня искренне мечтает родить ребенка, чтобы как-то скрасить свое существование. Размеренный ход ее жизни нарушает знакомство с начальником мужа доном Фернандо. Полюбив его, Виктория готова пойти на любые жертвы ради любимого, но ему совсем не нужна дурная слава в обществе. Пресытившись любовницей, Фернандо оставляет ее беременной. Втайне от мужа Виктория делает аборт и едва не умирает от горячки. «Пройдя через искус тайной любви, Виктория обретает зоркость взгляда и трезвость суждений. Лицемерие, ханжеская мораль, прикрывающие самые гнусные и отвратительные пороки, - вот что открывается теперь Виктории при звуках слове “честные”. Но ей недостает силы духа, чтобы порвать с опутавшей ее и всех вокруг ложью» Плавскин З. Романы Мигеля де Карриона. С. 12., - так интерпретирует этот образ З. Плавскин.

Героиня второго романа, «Нечистые», Мария Тереса Требихо является дальней родственницей Виктории, чья сестра Алисия замужем за братом Марии. Воспитываясь в сходных условиях, Мария, влюбившись в Рохелио, женатого человека, стала его любовницей и оставила семью, из-за чего была лишена наследства. С тех пор она называла себя Тереса Вальдес Фамилия Вальдес присваивалась в Латинской Америке сиротам и подкидышам.. По мысли З. Плавскина, «это решение, и последующий уход из дома брата вряд ли поначалу были осознанным протестом - здесь скорее проявился строптивый и своенравный характер юной героини» Плавскин З. Романы Мигеля де Карриона. С. 14.. Будучи по натуре сильной женщиной, она берет на себя заботу о своих детях, мирится с тем, что Рохелио каждую ночь отправляется к жене, чтобы провести с ней остаток раннего утра. Создается впечатление, что «ее не тяготят ни двусмысленность положения, ни добровольное затворничество, в котором она проводит годы; она не желает считаться с мнением общества, окружающего презрением женщину, которая пренебрегла условностями света» Там же.. Даже когда слабовольный возлюбленный трусливо бросает ее и она оказывается буквально нищей с двумя детьми на руках, Тереса продолжает помогать его больной дочери. Она даже жертвует своей честью, продав свое тело за триста песо, необходимых на лекарства.

Явственно ощущаются натуралистические тенденции в прозе Карриона. Влияние натурализма проявилось как в форме - длинные бытописательские зарисовки нравов кубинского общества конца XIX - начала XX века, - так и в идейном содержании. Особенно ярко выражен социально-биологический детерминизм в поведении его героинь, предопределенность в восприятии женской судьбы. Все это настолько глубоко укоренилось в их сознании (даже тех его представительниц, кто отвергает устои), что нарушение общественных канонов может привести их только к физическим (аборт) или душевным (униженность нищетой, необходимость идти на сделку с совестью, торговля своим достоинством) увечьям, но никак не к свободе. На романы М. де Карриона значительно повлиял его врачебный опыт. Художественное повествование подчас напоминает научный трактат. Писатель рассказывает не только о первых месячных (здесь отсылка к Золя) и о первой брачной ночи. Подробнейшим образом с натуралистической точностью описывается операция, сделанная Алисии, которую ее муж - Хосе Игнасио, - общаясь с проститутками, заразил. Пообещав сестре присутствовать на операции, Виктория тщательно обрисовывает больницу и все действия хирургов. «В помещении для стерилизации кипели три больших никелированных котла, окутанные легкими облаками пара; поверх платья на меня надели белый еще дымившийся халат, который только что извлекли из стерилизатора. Затем привели в операционную и оставили там одну. Это был большой зал: громадные окна с матовыми стеклами четко высвечивали белые, заполненные инструментами полки и стеклянные столики, на которых лежали таинственные приборы, завернутые в стерильную материю. Пол и стены были начищены до блеска, словно их только что покрыли лаком. В центре, подобно великолепному орудию пытки, порожденному больным воображением деградирующей цивилизации, возвышался блестящий операционный стол со всем сложным механизмом ключей и рычагов» Каррион М. де. Указ. соч. С. 255-256.. Далее следуют сложные для восприятия читателя термины. При описании подпольного аборта в Каррионе-писателе снова пробуждается Каррион-врач: он рисует обстановку в комнате акушерки, мучения героини в ванной во время преднамеренно вызванных схваток. Описание горячки после аборта также сугубо научно, хотя и передается словами самой Виктории, которая неожиданно обращается к профессиональной терминологи: «перитонит», «эклампсия», «таблетки ртутной кислоты», «аниодол». Невольно напрашивается вопрос: откуда у женщины такие познания в медицине, в гинекологии, если в детстве ее потряс вид разродившейся кошки, шокировала правда об интимных отношениях между родителями?

Однако было бы неверным полагать, что натуралистический метод стал определяющим в творчестве Карриона. Как отмечают авторы «Истории литератур Латинской Америки», «в отличие от классического бесстрастного натурализма, Карриону не чужды и роматически-сентиментальные мотивации - запас социального сочувствия у него иной, чем у европейских писателей» История литератур Латинской Америки. Т. 3. С. 275.. Следует учитывать и воздействие на писателя русского романа XIX столетия, прежде всего «Преступления и наказания» Ф.М. Достоевского и «Анны Карениной» Л.Н. Толстого.

Описывая «социальную деградацию» Портуондо Х.А. Исторический очерк кубинской литературы / Пер. с исп. М.: Изд. иностр. лит., 1961. С. 109. на Кубе как процесс необратимого вырождения, Каррион (как и Золя, и Толстой) прежде всего обращается к семье, к жанру семейного романа. В «Честных» писателя более всего интересует вопрос о продажности женщины как основы современного брака, что роднит последний с проституцией. Несмотря на то, что о ней в прямом значении не сказано в произведении ни слова, мысль о проституировании женщины в браке проходит через весь роман, выдвигая на первый план «женский вопрос» и проблему феминизма. Вспоминая свое детство, Виктория пишет: «В системе воспитания моих родителей что “подобает” и что “не подобает” было четко определено. Девочки должны быть скромны, сдержанны, обходительны. Чрезмерное веселье, как, впрочем, и излишняя робость, их не украшает. Они должны уметь нравиться, но тоже скромно, исподволь» Каррион М. де. Указ. соч. С. 27.. В то же время брату Алисии и Виктории Гастону многое дозволялось под тем предлогом, что он мужчина. Как признается героиня, это уже в самом раннем возрасте натолкнуло ее на мысль о том, что «права между полами распределены не по справедливости» Там же. С. 26..

Таким образом, на натуралистическую основу романа накладывается тема женской эмансипации, гендерного неравенства, появившаяся в латиноамериканской литературе только в начале XX века. Роман «Честные», в композиционном отношении являющийся записками главной героини о прожитой жизни, нацелен на то, чтобы «обнажить сокровенные глубины женской души», «раскрыть миру женскую душу в ее величии, позоре и тайных страданиях» Там же. С. 21.. Думается, жизнь Виктории, ее жизнь до вступления в брак и в замужестве отсылает исследователя как в целом к европейской традиции (недаром имя Бальзака упоминается в романе Карриона буквально на первой странице), так и к «Анне Карениной» и «Крейцеровой сонате» Л.Н. Толстого. Следует напомнить, что в творчестве Толстого показано кризисное состояние института брака, когда на смену патриархальным формам семейных связей приходили новые варианты гендерных взаимоотношений, в которых социальное уступало место философско-религиозному См.: Матич О. Эротическая утопия: новое религиозное сознание и fin de siиcle в России.. В романе же Карриона, хотя и присутствует критика в толстовском духе, все же дано натуралистическое изображение действительности: косность кубинского патриархального общества представлена статично, как слепок с реальности. Порядок, установленный в отношениях мужчины и женщины, не принимается автором, но признается им неизменным, и поэтому Каррион символически завершает первую часть дилогии тем, чем, по сути, начинает: описанием обязательности передачи женского опыта женщинами разных поколений внутри одной семьи. В начале романа мы видим маленькую Викторию, которую мать поучает, приобщая к обществу «скромных» девочек, из которых позже вырастают «честные» женщины, а в конце - сама Виктория, испытав все горести женской доли, тем не менее осознает роковое присутствие подобной «дурной наследственности» в своей дочери.

Художественное пространство первой части дилогии Карриона - это мир «добродетельных» женщин, для которых «законный брак превыше всего» Каррион М. де. Указ. соч. С. 129. «Такой была наша мама, которая, вероятно, никогда не изведала настоящей любви, <…> и Алисия - несчастное, слепое существо, искалеченное хирургическим ножом <…> и тетя Антония, исполненная злой гордости, что сочилась из ее сердца точно желчь, как факел пронесла она через всю жизнь свою суровую девственность <…> и Грасиэла, которая вышла замуж, не будучи девушкой, но сумевшая, несмотря на обман, сделать счастливым мужа <…> и, наконец… я сама <…>» (Там же. С. 129)., мир, увиденный глазами женщины и ею описанный. Однако за персонажами, конечно, просматривается фигура автора, который подробно и психологически верно анализирует все самые интимные этапы взросления главной героини: интерес к сексуальной жизни родителей, обучение правилам поведения «порядочных» женщин, желание выйти замуж и обрести социальный статус, намеки замужней сестры о «боли», ожидающей девушку в первую брачную ночь, страх перед чувственными желаниями мужа, сексуальная холодность и раскрепощение в объятиях любовника и т. д.

Брак в кубинском обществе рубежа XIX-XX веков, по мысли Карриона, представляет собой своеобразный «бартер» девической невинности и последующей репродуктивной роли женщины на социальные и материальные гарантии со стороны мужчины. Виктория признается, что, только пройдя все жизненные испытания, она «сумела понять и простить то безумие, что вселяется в двадцатичетырехлетнего молодого мужчину, которому вдруг вручают юную деву, чтобы он привел ее на брачное ложе» Там же. С. 118.. «Хозяйская хватка» Хоакина, настойчивость его супружеских претензий, унижающих невинность и непосредственность главной героини, априори оправдана в рамках затеянной ими игры «в мужа и жену». Поэтому несмотря на смешанное чувство омерзения и покорности, овладевающее Викторией после первой брачной ночи («Казалось, меня выпотрошили, безжалостно вывернули наизнанку, с живой содрали кожу; и вот уже рассвет, и скоро взойдет долгожданное солнце, а я лежу, плотно сжав ноги, боясь шевельнуться, чтобы не разбудить мужа» Там же. С. 124.), уже через десять дней после свадьбы она, благодаря самовнушению, «послушно и исправно исполняла свой супружеский долг» Там же. С. 131..

Толстовская Анна Каренина также принадлежит к высшему обществу. Не испытывая к мужу страсти, она отчетливо осознает, что вынуждена постоянно притворяться и играть роль нежной и заботливой жены. Анну и Викторию сближает даже то, что писатели фиксируют внимание на физиологических особенностях их супругов, которые вызывают у них отвращение: уши Каренина и похрустывание им костяшками пальцев и холодные и худые ноги Хоакина, которые Виктория ощущает в постели.

Однако героини по-разному относятся к своим супружеским изменам: Виктория тщательно скрывает свою связь от света, а Анна бросает ему вызов. Героиня Толстого морально сильнее и смелее. Пережив болезнь, Виктория признается: «В этом полуобморочном состоянии, а тем более во время бреда, я ни о чем не могла думать, и моральные проблемы потеряли свою значимость. Во мне осталась лишь трусость больной плоти, которая в ужасе судорожно и с тоской цепляется за ускользающую жизнь; осталась лишь эгоистичная вселенская жажда выжить, перед которой немеют все человеческие законы и сомнения» Там же. С. 227.. Анна же обрывает свою жизнь так же резко и уверенно, как до этого уходит из семьи.

Другая героиня - Мария Тереса Требихо - принадлежит к классу «нечистых» женщин. «Высокая, статная брюнетка с матово-бледным лицом и большими темными глазами <…> стройная, горделивая, словно античная статуя» Там же. С. 351, 360., Тереса является символом страсти, настолько сильной, что героине приходится подчас опускать ресницы, чтобы скрыть огонь, бушующий в ее глазах. Ее сильная натура, олицетворение красоты и гордости, гибнет в вертепе, где процветает пьянство и проституция. Совмещение в характере Тересы гордости и в то же время готовности к самопожертвованию ради других сближает ее с героинями Достоевского - Катериной Ивановной и Сонечкой. «Грязная нора» Там же. С. 357. на улице Виртудес Испанское слово virtud переводится как «достоинство», «благочестие». Сарказм Карриона проявляется в том, что на улице с таким названием находится дом, в котором обитают проститутки, пьяницы - социальное «дно» Кубы., в которой Рохелио снимает для Тересы комнату, напоминает дом Амалии Федоровны Липпевехзель - «содом-с, безобразнейший» Достоевский Ф.М. Преступление и наказание // Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. / Ред. коллегия: В.Г. Базанов (отв. ред.) [и др.]. Художественные произведения: В 17 т. Т. 6: Преступление и наказание: Роман в 6 ч. с эпилогом / Текст подгот. Л.Д. Опульская. Л.: Наука, 1973. С. 16., по словам Мармеладова. Ради любви к Рохелио Тереса мирится со своим жалким положением, так же, как Катерина Ивановна, «пол сама моет и на черном хлебе сидит, а неуважения к себе не допустит» Там же. С. 15.. С Сонечкой Тересу объединяет стремление принести себя в жертву.

Смесь натуралистических, романтическо-костумбристских и реалистических тенденций в романе «Нечистые» воплощается в отношениях Тересы и горбуна Риголетто. Их взаимопонимание, нежность уродца к прекрасной Тересе отсылает читателя к роману Гюго «Собор Парижской Богоматери». Образ Тересы восходит не только к гордой Эсмеральде, но и к другой кубинской бунтарке - Сесилии Вальдес из романа С. Вильяверде. Вымышленную фамилию Тересы можно толковать двояко: с одной стороны, это указание на ее изгнание из дома и «сиротство», с другой, стороны, - отсылка к литературной предшественнице романтической эпохи.

Таким образом, в романах М. де Карриона перед читателем предстает не только картина кубинского общества конца XIX - начала XX века, но и проблема будущего женщины в таком социуме, разрешаемая не без опоры на русские источники. По мысли кубинского литературоведа М. Энрикеса Уреньи, главным для Карриона является вопрос (в духе тех, которыми задаются герои толстовской «Крейцеровой сонаты», добавили бы мы; или романа «Анна Каренина», героиня которого, стремящаяся жить «жизнью сердца», обречена на трагическую гибель в условиях современного Толстому буржуазно-дворянского общества), «все ли честные женщины абсолютно добродетельны? Все ли нечистые абсолютно порочны?» (перевод наш. - Н.М.) Henriquez Ureсa M. Panorama histуrico de la literatura cubana (1492-1952). La Habana: Ediciуn Revolucionaria, 1967. T. 2. P. 338.. О двойственной морали по отношению к женщине применительно к каррионовской дилогии писала и А. Мендес Роденас: «“Честные” - это те женщины, которые покорно подчиняются закону мужского доминирования; “нечистые” же, наоборот, те, кто, как Тереса Требихо, заявляют о своих правах на собственные желания, на выбор объекта страсти, отвергая закон фаллоса» (перевод наш. - Н.М.) Mendez Rodenas A. “Este sexo que no es uno”: mujeres deseantes en “Las Honradas” y “Las Impuras”, de Miguel de Carriуn // Rev. Iberoamer. Pittsburgh, 1990. Vol. 56. № 1521153. P. 1011.. Женщина в художественном мире Карриона, казалось бы, должна прежде всего являться носительницей и хранительницей традиций, однако писатель приходит к выводу, что семейные устои насквозь прогнили, поэтому ярлыки «честные» и «нечистые» превратились в пустые обозначения ханжеских представлений, искажающих истинную женскую сущность Как отмечал З. Плавскин, «испанское название этого романа - “Las hondradas” - многозначно по смыслу: это может быть и “порядочные”, и “приличные”, и “почтенные”, то есть охарактеризовать действующих лиц с позиций не только этических, но и социальных, определяя принадлежность их к “порядочному”, светскому обществу» (Плавскин З. Романы Мигеля де Карриона. С. 10). Кроме того, касту «честных» отличает категорическое «неприятие чужого греха»..

Показательно в этом плане восприятие Викторией и Тересой друг друга. Относясь к супружеским обязанностям, как к неприятному, но необходимому долгу, Виктория, узнав историю Тересы, ставшей любовницей женатого человека, клеймит ее позором, считая «бесстыдницей», «порочной» и искренне недоумевая, как такие отношения могут сделать женщину счастливой («если женщина ради подобной гадости компрометирует себя, значит, она порочна» Каррион М. де. Указ. соч. С. 129.). Ведь для нее самой счастье в браке - это прежде всего осознание себя «сеньорой», хозяйкой, причащение к «тайне» супружеского ложа, ношение халата «для замужних женщин», то есть внешние признаки, никак не связанные с любовью к супругу. Уважать и быть покорной мужу, терпеливо переносить его ласки - вот главная задача жены, но позиция Виктории после встречи с Фернандо, измены мужу и аборта корректируется, хотя и не переосмысляется кардинально. Предательство возлюбленного, избавление от незаконного ребенка, лицемерие Хосе Игнасио (мужа Алисии) перед зараженной им женой, ставшей после операции бесплодной, и перед сестрой, вынужденной идти из-за него на панель, - все это приводит героиню к осознанию огромной несправедливости общественного устройства и положения в нем женщины. Но несмотря на победу Имя Виктория символично, оно означает «победу», которую героиня Карриона одержала над всеми выпавшими на ее долю несчастьями. в схватке с самой собой, многое поняв, приобретя бесценный жизненный опыт, Виктория чувствует себя проигравшей, потому что не может помочь своей дочери в будущем. Размышляя на женскими судьбами, Виктория понимает, что «честные» женщины вовсе не стремятся изменить свою жизнь, потому что воспринимают ее как должное: «ведь рыбы пещерных озер, рождающиеся без глаз, не страдают от отсутствия солнца, о существовании которого и ведать не ведают» Там же. С. 338..

В отличие от гальвесовской «Начи Регулес», в дилогии М. де Карриона «воскресение» показано весьма своеобразно: в «Честных» прослеживается долгий путь героини к пониманию, осознанию лживости отношений даже между самыми близкими людьми, вынужденными подчиняться устаревшим нормам морали и поддерживать утратившие значимость ценности. Каррионовская Виктория - «грешница» (если предположить, что о ее связи с Фернандо узнало бы общество) только по мнению «честных» сеньор и других ханжей «приличного» общества. «Я совершила зло в привычном смысле этого слова, - заявляет героиня, - но дурной себя не считаю. Я в этом уверена, клянусь перед собственной совестью и не побоюсь повторить это на суде божьем!» Там же. С. 22. Заключительный монолог Виктории часто «прерывается» авторскими ремарками, но без указания на смену говорящего. Именно Карриону принадлежат рассуждения о будущей эмансипированной женщине, свободной от гнета предрассудков: «Моральные запреты в течение сотен лет внушали женщине мысль о необходимости искупления греха (курсив наш. - Н.М.), превратили ее в рабыню домашнего очага наших предков, помогли упрятать в гарем или сделать из нее гетеру. Но в наши дни религия больше не правит умами людей. Никто не верит в дьявола, а значит, скоро перестанут верить и в бога. Эта перемена произошла благодаря прогрессу науки <…> И вот частично эмансипированная женщина, точно подросший ребенок, которого уже не запугаешь наивными страшными сказками, требует своего места в обществе и смеется над былыми страхами. Еще шаг - и закатится звезда старого мира, а взойдет заря нового, со своей моралью и своими канонами» Там же. С. 340..

Но в современном Карриону обществе пока еще сильны патриархальные законы, поэтому и Тереса Требихо, попытавшаяся бунтовать, вынуждена признать свое поражение. При встрече с ней Виктория замечает, что в ее глазах, в которых раньше полыхал горделивый и страстный огонь, «не осталось теперь и тени гордости» Там же. С. 333.. Проигрывает и толстовская Анна Каренина, но уже по другим причинам. Ставя над своими героями - Анной и Вронским - своеобразный «опыт», Толстой позволяет им получить долгожданную свободу. Но счастье их оказывается призрачным. Дорого заплатив за свою греховную страсть, Анна остро осознает свою вину перед близкими людьми и перед самой собой. Ее «борьба» против безлюбовного брака оказывается фикцией, тем более очевидной, что Толстой пытался противопоставить ей «возрождение семейного начала в жизни патриархального крестьянства» Бабаев Э.Г. «Анна Каренина» Л.Н. Толстого. М.: Худож. лит., 1978. С. 33..

Предчувствие апокалипсиса старого мира сопряжено в дилогии Карриона с надеждой на грядущее социальное и нравственное обновление, даже если оно наступит в результате «самого страшного кровопролития, лишь бы люди не боялись смотреть открытыми глазами на ослепительное сияние истины!» Каррион М. де. Указ. соч. С. 341.. В новом мире уже не будет разделения на «честных» и «нечистых»: женщина, сбросив цепи патриархального рабства, восстановит свою личностную целостность. Однако Каррион считает, что первостепенной задачей является изменение самосознания женщины, ее отношения к браку и сексуальному опыту. Толстой же пишет о необходимости обновления именно нравственной сферы. Для него ломка прежних форм социальной жизни не так важна, и не с ними нужно «бороться». Требуется обрести новую твердую нравственную почву.

Глава 3. Топос женской греховности в русской литературе XIX - начала XX века

§ 1. Понятие «бордельное пространство» в соотношении с «топосом» и «локусом»